Мы затеяли свару прямо на кухне. Сцепились в клубок — я бил его лапами, изображал, что молочу когтями задних лап по животу, захватывал его, кусая за плечи и загривок. Он бодал меня, ощутимо прикладывал меня об пол или стенки кухни, отрывисто шлепал лапами по бокам и животу, подбрасывал меня. Я был ловчее и быстрее, а он в полтора раза массивнее и, что удивительно, более прыгучим.
Наш клубок разняла посмеивающаяся Лира.
— Уже долго боретесь. Ничья.
Я откатился в сторону, тяжело дыша. Кот, источая довольство, уступал место Джасперу. Маю же тряхнул лобастой головой и приготовился бодать меня.
— Стоп, Маю, я все. Нашел я твою засаду.
Пенек молча сменил позу и уселся на пол.
— Ну вот и славно. Лира, себе мастеришь? Можно мне тоже ветчины?
— Призраку делаю, — девушка протянула мне кусок ветчины.
— Амелии? — удивился я, хватая зубами мясо. — Ошень иншерешна, пакашши!
— Прыгай сюда.
Я послушно забрался на стол и встал на задние лапы — передними буду держать ветчину.
Лира сделала совершенно обычный сэндвич. Два треугольных бутерброда, где между двумя слоями хлеба лежали сыр и ветчина, смазанная горчицей.
— Клашшика, — прочавкал я.
— Гляди, — с усмешкой ответила Лира.
Она достала из кармана дырчатую коробочку с приделанным кольцом. Я знал это инструмент — курительница. Лира засыпала туда щепотку какой-то травки из кармана, оттуда же достала флакончик с молочно-белой жидкостью и капнула капельку. Запахло водой и дымом.
Ведьма красноречиво указала мне глазами на курительницу. Я аккуратно поджег травку, и из коробочки начал струиться неожиданно густой не то дым, не то пар. Лира схватила один треугольник, обкурила его со всех сторон дымом. Потом отставила курительницу в сторону и полюбовалась совершенно обычным сэндвичем.
После этого она с жутким чавканьем смяла сэндвич. Прямо на пол полетели кусочки сыра и ветчины, горчица заструилась по ее ладони. Ведьма сдавливала сэндвич снова и снова, пока он не превратился в непонятное месиво (пахнувшее, впрочем, вполне прилично).
И, конечно же, когда на столе вдруг оказался призрак сэндвича, я охренел. Это был самый обычный сэндвич, только состоящий из того же тумана, что и Амелия.
— К слову, — сказала Лира, снимая с руки комок мякиша, — Ты назвал ее по имени. Она тебе его сказала?
— Ага.
— Это значит, что она тебе доверяет. Ты окончательно стал членом нашей семьи. Поздравляю.
Лира улыбнулась мне, а потом взяла и сделала еще один призрачный сэндвич. Ведьмочка отошла вымыть руки, а когда вернулась, то заметила, что я, урча, доедаю уже второй мякиш.
А что? Все равно выкидывать, а я голоден, как варага.