Что же так озадачило этих опытных и видавших виды служивых людей? На первый взгляд, издалека могло показаться, что это обыкновенный человеческий труп молодой пышногрудой девушки, одетой, соответственно возраста, в модную, но сравнительно дешевую одежонку, подражавшую тем не менее прославленным заграничным брендам, где особенно выделялись яркая красная куртка, очень уж короткая юбка и сетчатые колготки; обуви на ногах не было. Вся ее некогда красивая одежда мало того, что была полностью окровавлена, она еще и находилась в изрядно потрепанном состоянии, как будто мученица подверглась нападению каких-то остервенелых, бешенных псов, нещадно рвавших предметы ее одеяния, да и саму кожу в целом; везде: на руках, на ногах и на всем остальном теле — присутствовали следы ужасных укусов с ярко выраженными и входившими в кожный покров зубами; местами, причем далеко не единственными, имелись нарушения целостности структуры телосложения с отделенной от него мышечной массой. Становилось очевидно, что прежде чем умереть, жертва терпела долговременные и многочисленные страдания, и, только когда она уже впала в полное изнеможение, пытки в конце концов закончились, причем, по-видимому, насильственным половым сношением. Но и это было еще не все! Вдоволь «наизмывавшись» над телом, беспощадный и жестокий преступник, закончив глумиться над уже умирающе жертвой, вырезал из ее груди сердце и отделил от бесподобного туловища, скорее всего, и такую же прекрасную голову. Ничего из перечисленного не было видно ни рядом, ни где-то поблизости, что давало полное основание полагать, что мерзкий маньяк — а именно так его называли каждый в своем понимании — унес с собой эти части молодого и, как уже теперь ни у кого не вызывало сомнений, невероятно красивого тела.
Только сейчас, основываясь на охватившей его нервной дрожи, неприятной и неестественной, а главное, до этого незнакомой, Градов смог осознать, что же так сильно встревожило его гораздо более опытного начальника. Труп был истерзан настолько, что на нем практически не оставалось ни одного, мало-мальски более или менее здорового, места. Те следы зубов, что в огромном количестве виднелись на туловище, не принадлежали ни одному известному на земле представителю животного мира — они являлись исключительно человечьими. От осознания этого жуткого и, что там говорить, просто ужасного обстоятельства на душе у любого, кто смог воочию улицезреть это молодое и складно сложенное де́вичье тело, возникло непривычное и горестное смятение, больше напоминавшее чувство сверхъестественного, а возможно, и суеверного страха.