Сазонов не заставил себя долго ждать и тут же высказал предложение, в сложившейся ситуации показавшееся ему наиболее здравомыслящим:
— В таком случае, когда все наконец-то наговорились, — он недобрым взглядом окинул поселкового подполковника, — тогда уже можно пройти в комнату для допросов и продолжить нашу беседу там. В том месте установлены видеокамеры, постоянно ведется фиксация, и никому не придет в голову слишком уж своевольничать, — намек явно относился к Карелину, на что тот только презрительно фыркнул, а ивановский оперативник меж тем продолжал, обращаясь уже лично к Денису: — Мы хотели дать тебе, Градов, шанс облегчить свою участь, поэтому и пытались поговорить именно здесь, но раз ты уверен, что за тобой никаких грехов не тянется, то мы сразу же начнем процедуру так, как это принято по установленным правилам.
— Не возражаю, — утвердительно кивнул головой молодой человек, волею сурового случая попавший под подозрение и готовый выполнить любые условия, лишь бы оправдаться в этой запутанной и очень сложной для него ситуации, — я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы, в конце концов, мне поверили, что я никого не насиловал, а также не убивал.
На этом разговор, проходивший в камере, был закончен, и все четверо полицейских направились в специальное помещение, надлежащим образом оборудованное для подробного фиксирования общей процедуры дознания, где каждое лишнее слово либо же действие могли стать роковыми как для одной стороны, так в той же мере и для другой.
Комната, в которой этим людям предстояло находиться всё ближайшее время, была небольших размеров, окрашена в серый, невзрачный, можно даже сказать, пугающий цвет, где в самом центре угрюмо стоял прикрученный к полу удлиненный железный стол, а с каждого торца прочно крепились две табуретки; никакой другой мебели в помещении не было, а на единственном небольшом окошке нагнетала невеселые мысли прочная металлическая решетка; прямо посередине стола красовался небольшой аппаратик, именуемый в простом обиходе попросту «полиграфом». Дениса усадили на тот табурет, что был ближе к выходу, а ивановский оперативник уселся под окошком, сделав это, соответственно, для того, чтобы свет падал на лицо допрашиваемого, не позволяя тому утаивать игру своей мимики, его же оппонент в это самое время имел выгодное преимущество, оставаясь в затененном пространстве. Остальные участники этого следственного действия расположились кто где: Бесстрашный, сложив на груди руки, застыл в центре комнаты, но немного сбоку от металлического стола; Карелин, скрестив за спиной ладони, отошел к окошку и сделал вид, что внимательно изучает голубое небо, видневшееся снаружи.