Мы с мамой были так заняты, пытаясь успокоить ребенка, что не услышали шагов, пока они не зазвучали совсем рядом. Я подняла глаза. Над нами стояла Баббе. Она опустилась на колени и взяла маму за руку.
– Она не может остаться, – серьезно произнесла Баббе. Эти три слова разрезали пространство. – Ребенок должен уйти.
– Уйти? – я в замешательстве уставилась на нее, уверенная, что старуха, которая в последнее время казалась еще более безумной, окончательно спятила. Моей сестре было три дня от роду. Куда, по ее мнению, она должна пойти?
Подошел пан Розенберг, и я ожидала, что он возразит своей матери или хотя бы успокоит ее.
– Ты нас всех подвергаешь опасности, – сказал он, соглашаясь с ней. – Так не может больше продолжаться.
Я не могла поверить, что Розенберги, ставшие нашими близкими соседями и как я думала, друзьями, говорили такие страшные вещи. Я искала Сола, но его нигде не было.
– Нам некуда идти, – возмутилась мама, стряхивая руку Баббе. – Вы же не ждете от нас, что мы уйдем?
– Мы не просим вас уходить, – ответил пан Розенберг, и я на мгновение понадеялась, что это всего лишь недоразумение. – Но ребенок в канализации. Вы же не собираетесь растить ее здесь. – Очевидно они с Баббе это уже обсуждали. Я напряглась. Неужели он хочет, чтобы мы отправили ее куда-нибудь? Бывали случаи, когда еврейские семьи из гетто прятали своих детей у поляков-католиков. Но мама ни за что бы не отдала мою сестру, даже на минуту. Плач стал громче, словно сестра лично выражала свой протест.
– Но что-то надо делать, – не унималась Баббе.
Как раз в этот момент в дверях комнаты появился Сол с полной флягой воды. Я подбежала к нему.
– Сол, ты должен вмешаться! Твоя семья, они заставляют нас уйти. – На мгновение я задумалась, не участвовал ли он тоже в предыдущих разговорах. Но по выражению лица я поняла, что он был искренне встревожен.
– Что? – удивление на его лице сменилось гневом. Он подбежал к остальным. – Как вы можете так говорить? – спросил он отца. Эта мысль явно застала его врасплох.
– Этот ребенок – наше проклятие, – выругалась Баббе, и ее притворная вежливость испарилась. – Из-за нее нас всех убьют.
Озадаченный Сол повернулся ко мне.
– Она не это имела в виду, – тихо произнес он.
Но его бабушка все слышала.
– Именно это я и имею в виду. Я потеряла одного внука и не потеряю другого из-за того, что ты не можешь успокоить ребенка. Вы должны думать рационально и поступать так, как лучше для всех нас. Я не для себя прошу об этом, – добавила Баббе, ее тон стал мягче, когда она повернулась к маме. – Я старая женщина, и мое время почти истекло. Но мне нужно думать о внуке, а у тебя есть дочь. – Она указала на меня.