Порой юристам приходилось выслушивать удивительные истории, звучавшие как сказка. К примеру, один из претендентов поведал им о гибели некого короля, не известного ни одному хронисту. Сын его также был убит жестоким дядей, а дочь тайно бежала в Ирландию, где вышла замуж и передала права на трон своим детям, от одного из которых и произошел, по его собственным словам, автор занимательной фантазии.
Среди множества обладателей запутанных или невероятных родословных самые обоснованные претензии были у Джона Балиола из замка Барнард в Дареме и Роберта Брюса лорда Аннандейлского. Первый приходился внуком старшей дочери Дэвида графа Хантингдонского, а второй — сыном младшей дочери графа. Но чьи права предпочтительнее? Этот вопрос оказался не таким простым.
Шотландия в основном управлялась англо-нормандскими магнатами, так что в ней действовали примерно те же обычаи наследования, что и в Англии. Однако, как выяснилось, они не были строго кодифицированы и в кризисных ситуациях порождали возможность двоякого толкования. Пресечение династии Данкельдов вызвало, несомненно, глубокий кризис преемственности власти. В частности, возникли сомнения в том, насколько вообще законно наследование по женской линии. Но самой большой проблемой стал вопрос о том, что важнее — право первородства или кровное родство.
В первом случае несомненное преимущество имел Джон Балиол, так как наследовал старшей дочери. Во втором — Роберт Брюс, поскольку его отделяло от графа Хантингдонского всего два поколения, а не три, как у соперника. Сторонников обоих правил было в достатке, и разрешить эту коллизию исключительно юридическим путем оказалось затруднительно, хотя старые прецеденты говорили в пользу Балиола. Именно так считала, к примеру, «История Уильяма Маршала»:
Да, сир, твердит нам здравый смысл,
Что истинна такая мысль:
Наследник должен быть один,
Но не племянник — только сын
[103].
Интересный, хотя абсолютно не приемлемый ни для кого выход предложил еще один претендент на корону — Джон лорд Хестингс, потомок третьей дочери все того же графа Хантингдонского. Он предложил разделить Шотландию между отпрысками трех сонаследниц на Лотиан, Олбан и Стратклайд. Никаких обоснований в истории страны такому принципу наследования не было. Кроме того, Эдуард I не желал дробления Шотландии, владение которой он считал своим неотъемлемым правом.
* * *
Сбор доказательств от многочисленных претендентов занял десять дней, после чего все документы поместили в запечатанный мешок. Судьи приступили к анализу претензий, и, судя по всему, эта работа грозила затянуться надолго. Пользуясь случаем, Эдуард I отбыл на юг, ибо проблемы, требующие королевского внимания, возникали постоянно в разных концах его обширного королевства.