.
Филипп IV не собирался упускать возможность, которую подарила ему судьба. Предлог для того, чтобы заставить кузена предстать перед парижскими судьями, был просто идеальным. Король Франции потребовал от английского наместника Джона де Сент-Джона немедленно взять под стражу должностных лиц Гаскони и ее жителей, которые были причастны к стычкам с нормандцами, и держать их в заключении до суда. Наместник ожидаемо не повиновался, и тогда Филипп IV призвал английского короля предстать в январе 1294 года перед Парижским парламентом в качестве пэра Франции, а следовательно, вассала французской короны, и ответить за пиратские действия, совершенные его подданными.
Не желая ссориться с могущественным монархом, но и не собираясь потакать его необоснованным притязаниям, Эдуард I отправил вместо себя представительное посольство во главе со своим братом Эдмундом графом Ланкастерским и Генри де Лейси графом Линкольнским. Чуть позже в Париж прибыли опытные советники, в число которых вошли Ричард Грейвзенд епископ Лондонский, судья Роджер де Брабазон и Уильям Гринфилд декан Чичестерский.
Филипп IV предложил английским послам заключить секретную сделку, которая якобы могла сохранить его лицо. Она заключалась в следующем: Эдуард I публично заявлял об отказе от Гаскони и передавал шесть ее крепостей королю Франции. Затем он вступал в брак с сестрой Филиппа IV, одиннадцатилетней Маргаритой. В свою очередь, король Франции давал обязательство немедленно вернуть Гасконь на правах вассального владения Эдуарду и его детям от второго брака, не занимать аквитанских земель вооруженной силой, не менять там должностных лиц, а также не настаивать больше на личном присутствии английского короля на разбирательствах в Парижском парламенте. Таким образом, честь Филиппа IV оказывалась спасенной, а Эдуард I ничего не терял.
Однако король Франции вел переговоры лицемерно, с напускной добротой, держа камень за пазухой. Почему опытные английские дипломаты да и сам король Эдуард I, далеко не глупый человек, клюнули на эту нелепейшую ловушку — непонятно не только нам, отдаленным потомкам. Современники также терялись в догадках. Возник даже слух, что король Англии потерял голову, очарованный прелестями юной красавицы, которую ему предлагалось взять в жены. Однако эта сплетня действительности явно не соответствовала по нескольким причинам. Во-первых, Эдуард I всегда ставил государственные интересы выше личных. Во-вторых, он совершенно точно не был похотливым сатиром. А в третьих, ему гораздо больше нравилась старшая сестра предполагаемой невесты — Бланка.