Вероятнее всего, Эдуард I ошибочно счел Филиппа IV рыцарем и человеком чести. Сама же комбинация у него не вызвала никаких подозрений, потому что была совершенно обычной для феодальной системы отношений. За примерами далеко ходить не надо — стоит лишь вспомнить временную передачу Шотландии самому Эдуарду на время королевских выборов.
* * *
Так или иначе, но в результате затеянной французским королем комбинации англичане оказались в дураках. После того как 3 февраля 1294 года Эдуард I отдал приказ впустить в замки Гаскони французских уполномоченных, армия Филиппа IV вторглась в герцогство и заняла его столицу Бордо. Некоторое время спустя глава английского посольства Эдмунд Ланкастерский поинтересовался, когда же французский король собирается выполнить свою часть сделки. В ответ Филипп, откровенно нарушая соглашение, послал 28 апреля Эдуарду I вызов в Парижский суд, а затем 5 мая — повторный вызов. 19 мая 1294 года в Парижском парламенте было объявлено, что французский король ничего никому возвращать не собирается, а герцог Аквитанский лишается своего лена за оскорбление сюзерена и неподчинение его законным требованиям.
Эдуард I был возмутительным образом обманут, поскольку все переговоры оказались лишь уловкой, чтобы захватить Гасконь. В руках английского короля осталась только область вокруг Байонны, а также небольшие города Бур и Блай на Жиронде. Его гневу не было предела. Ко всему прочему, Эдуарда угнетало понимание того, что придется на некоторое время распрощаться с мыслью о крестовом походе. Он повелел закрыть английские порты для французских судов и таким же образом приказал действовать шотландскому королю, своему фактическому вассалу. Предвидя немалые траты, Эдуард сыграл на опережение и отдал распоряжение шерифам графств начать конфискацию шерсти по всей стране — якобы для предотвращения ее экспорта во Францию. На самом деле продажа этого ценного сырья становилась королевской монополией, от чего казна должна была получить ощутимый доход.
Производителям Эдуард I твердо пообещал, что впоследствии компенсирует все убытки, и они смирились с неизбежным. Но конфискация вызвала яростное сопротивление со стороны торговцев. Они предложили королю альтернативный вариант, согласно которому каждый мешок с шерстью должен облагаться высоким налогом в пять марок. Такая подать, в отличие от конфискации, не приводила к вытеснению торговцев из дела, поскольку они имели возможность переложить возросшие затраты на плечи производителей и покупателей, предлагая первым заниженные закупочные цены, а вторым — высокие продажные. Проект передал королю богатейший торговец шерстью Лоуренс из Ладлоу. Эдуард I согласился с этим предложением, и конфискация была остановлена. Поначалу король приказал таможенникам взимать по пять марок с мешка высококачественной шерсти и по три марки с обычной. Но поскольку точно дифференцировать качество шерсти было нелегко, скоро стали взимать по три марки с мешка, независимо от того, какое сырье находилось внутри. Налог был отменен в 1297 году, и за время его действия в казну поступило более 110 тысяч фунтов — в среднем по 36 тысяч ежегодно.