, чтобы обсудить, предписать и решить вместе с нами, с прелатами, с прочими магнатами и с другими жителями нашего королевства, как следует устранить подобные угрозы»
[113].
Этот парламент получил название Образцового, поскольку считалось, что именно он послужил моделью для всех последующих английских и британских парламентов вплоть до наших дней. Помимо светских лордов для участия в нем были приглашены епископы и аббаты, а также рыцари-представители от графств и лучшие горожане.
До Эдуарда I английские короли вполне обходились Великими советами — совещаниями, на которые приглашались военачальники, светские и духовные магнаты. Никому и в голову не приходила идея сословного представительного собрания — кроме разве что Генри III, который пытался двигаться в этом направлении, но крайне робко. Эдуард первым осознал, что после одобрения важнейших государственных решений всеми сословиями королевства эти решения будут исполняться более добросовестно. При созыве Образцового парламента он ввел схему, ставшую классической: в Вестминстер прибыли лорды, по два рыцаря от каждого графства и по два горожанина от каждого боро. Духовенство было представлено епископами, архидиаконами и деканами, а также прокторами от каждого собора.
Эдуард I произнес перед собравшимися речь, в которой пообещал, что никто не окажется внакладе, если окажет ему финансовую помощь. Он просил проявить национальную солидарность перед лицом общей опасности. К своему удовлетворению король обнаружил, что его подданные дают деньги на шотландскую кампанию куда охотнее, чем на французскую. Если Гасконь была где-то очень далеко от Англии как в прямом, так и в переносном смысле, то Шотландия находилась совсем рядом, можно сказать, под боком.
Король сравнительно легко получил согласие парламента на сбор налога в размере одиннадцатой части имущества магнатов и седьмой части — горожан. Казна пополнилась таким образом на 46 тысяч фунтов. Но духовенство оказалось не столь покладистым, и подстрекал прелатов к сопротивлению новый архиепископ Кентерберийский. С каждым последующим примасом Эдуарду I везло все меньше. Его коронацию проводил Роберт Килуордби, с которым отношения сложились очень добрые. С Джоном Печемом, сменившим Килуордби, у короля постоянно возникали весьма серьезные разногласия. Однако Печем проявил себя мудрым государственным деятелем и дельным советником, что позволяло им каждый раз находить разумные компромиссы и не доводить дело до открытого противостояния светской и духовной властей. Но в 1292 году отошел в мир иной и Джон Печем. На его место папа Целестин V прислал Роберта Уинчелси — архидиакона Эссекса и канцлера Оксфордского университета. Уинчелси был крупным ученым-теологом, обладавшим твердым характером и острым умом. К сожалению, по принятии сана архиепископа Кентерберийского все свои таланты он сразу же направил на противостояние королю буквально во всем.