Что касается второго вождя недовольных, Хамфри де Боэна графа Херефордского, то он не очень-то разделял, как уже было сказано, оппозиционные устремления отца. При отсутствии твердых убеждений его тем более не прельщала судьба соратника. Поэтому в том же году Хамфри взял в жены дочь короля Джоанну Ридланскую и больше не помышлял ни о каких комплотах. Более того, примирившись с монархом, он передал ему кое-какие документы, уличавшие архиепископа Кентерберийского в подстрекательстве лордов к мятежу. Несколько позже король умело использовал попавший к нему в руки компромат против последнего серьезного внутреннего противника.
* * *
«Судьба и благоприятный случай всегда приходят на помощь тому, кто преисполнен решимости и борется до конца»>{117}. Эдуард I, подобно опытному фехтовальщику, неутомимо отражал сыпавшиеся на него со всех сторон удары, не сдавался и не опускал меча. И фортуна наконец повернулась к нему лицом.
Король Филипп IV Красивый получил одну за другой три весьма горькие пилюли. В ночь на 18 мая 1302 года во время «Брюггской заутрени» горожане Брюгге вырезали французский гарнизон. А спустя два месяца, 11 июля французское рыцарство потерпело неожиданное и позорное поражение от простолюдинов-фламандцев в «Битве золотых шпор». Ополчение городов Брюгге и Гента — вооруженные копьями, луками и арбалетами пешие ткачи и представители других гильдий — разгромило при Куртрэ гордую рыцарскую конницу, а сам командующий французской армией, знаменитый военачальник Робер II д’Артуа пал в бою.
Вся Англия радовалась поражению врага и торжеству союзников. Несмотря на то, что тут напрашивалась явная аналогия с поражением англичан от шотландцев Уильяма Уоллеса в битве на Стерлингском мосту и гибелью Хью де Крессингема, народ повсюду распевал веселые песенки, высмеивавшие унижение французов:
Французы в Фландру зайцами неслись, легки.
Но в полночь воевать им стало не с руки;
Как птицы, были пойманы они в силки —
Кто пеший, кто с конем.
Фламандцы шлемы сбрасывали с их голов,
Не тратили на разговор про выкуп слов,
И сыпались на землю головы врагов.
Третий удар Филиппу IV нанес папа Бонифаций VIII. Воодушевленный тем, что Французское королевство оказалось в сложном положении, он решил воспользоваться ситуацией и обнародовал буллу Unam Sanctam (лат. «Единую святую»), в которой недвусмысленно проводилась мысль о том, что светская власть должна быть подчинена власти духовной и это есть необходимое условие спасения души: «Несомненно, что отрицающий власть Петра над светским мечом плохо слышал слово Господа, повелевшего: „Вложи меч в ножны“