Но главным и самым тяжелым обвинением стала, конечно же, измена. Восстание против феодального лорда и нарушение принесенного оммажа карались весьма сурово. Уоллес полностью отрицал свою вину по этому пункту. Он заявлял, что никогда не клялся в верности английскому королю и, таким образом, его поступки не могут квалифицироваться как измена. Однако же суд не принял во внимание никаких оправданий. Судьи заявили, что все обвиняемые в государственной измене, как правило, избирают точно такую же линию защиты. Их совсем не интересовало, что многие из этих несчастных, вероятно, говорили истинную правду.
Ожидать от Эдуарда I смягчения участи Уоллеса не стоило: король не испытывал к нему ни сострадания, ни уважения. Он считал шотландца не борцом за независимость и свободу своего народа, а бандитом и разбойником. Эдуард смотрел на обвиняемого безусловно как на изменника, вполне заслуживавшего жестокой казни. Король не признавал за поверженным врагом особенных полководческих талантов. Напротив, он был возмущен тем, что на войне Уоллес даже близко не придерживался принципов рыцарства, принятых в те времена.
Приговор был ожидаемо суров — повесить, выпотрошить и четвертовать. Уильяма Уоллеса протащили из Вестминстера за повозкой до лондонского Тауэра, а оттуда через Олдгейт в Смитфилд — к месту, именовавшемуся «У вязов»>{120}. Там стояла виселица, на которой несчастного повесили, но затем вынули из петли полуживым. Отрезав половые органы и вырвав внутренности, палачи швырнули их в огонь, а затем обезглавили и четвертовали тело. Голова была насажена на кол на Лондонском мосту, а части тела выставлены на всеобщее обозрение в главных городах Севера — Ньюкасле, Берике, Стерлинге и Перте. За доставку останков Уоллеса к местам их демонстрации Джон лорд Сегрейв получил 15 шиллингов в качестве компенсации понесенных расходов.
Преданный своими знатными соратниками — лордами и рыцарями — в народной памяти Уоллес остался героем. И пусть слава пришла к шотландскому мятежнику много позже его смерти, но именно он стал тем символом, который на протяжении многих веков воодушевлял шотландцев в борьбе за независимость их родины. Роберт Бёрнс написал стихи на шотландском языке>{121}, которые были затем положены на музыку и стали неофициальным гимном Шотландии — Scots, wha hae:
Вы, кого водили в бой
Брюс, Уоллес за собой, —
Вы врага ценой любой
Казнь Уильяма Уоллеса стала полным триумфом Эдуарда I. Уничтожив последнего своего врага, король погрузился в работу над государственным устройством Шотландии. Для помощи в этом вопросе в Лондон прибыли десять шотландских представителей. Правда, верный соратник короля Патрик де Данбар граф Марчский присутствовать не смог, и вместо него в комиссию вошел Джон де Ментит — тот самый шериф, усилиями которого был схвачен Уильям Уоллес. Шотландцам не отводилась роль статистов — их мнение действительно интересовало Эдуарда I, который внимательно прислушивался ко всем поправкам и предложениям своих новых подданных. Вместе с двадцатью английскими советниками они подготовили проект ордонанса, который был одобрен на очередном парламенте в конце лета 1305 года.