.
В отличие от оптимистично настроенного слуги, Эдуард I не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы лично возглавить армию, как во всех своих прошлых военных предприятиях. На этот раз ведение кампании было доверено нескольким полководцам, действовавшим самостоятельно, но в постоянной координации с королем и друг с другом. А сам он, как и планировал, в начале октября остановился в Лейнеркостском приорстве, расположенном в 20 километрах к северо-востоку от Карлайла.
Англичане и сохранившие им верность шотландцы прочесали всю страну. В плен попали почти все знатные лорды — сторонники человека, которого теперь именовали Робертом I Шотландским. Пленники побрели в Англию, закованные в кандалы, а за ними в английские лагеря вновь потянулась колонны дезертиров — зрелище, столь характерное для войн за независимость Шотландии.
На этот раз Эдуард I не стал демонстрировать милосердие победителя к побежденным. Он издал ордонанс, который предусматривал суровое наказание за мятеж против законного короля. К повешению, потрошению и четвертованию приговаривались те представители знати, которые активно поддерживали Роберта I Брюса в его королевских претензиях. Участникам военных действий против англичан грозило либо повешение, либо обезглавливание. Добровольно сдавшиеся в плен отправлялись в заточение до особого распоряжения короля. Что касается простолюдинов, втянутых в войну, то на них налагался штраф пропорционально тому вреду, который они успели причинить англичанам.
Сэр Саймон Фрейзер, Херберт де Морэм и Джон Стратбогийский граф Атоллский были повешены, выпотрошены и четвертованы в Лондоне, а их головы выставлены на всеобщее обозрение. Особенно сильна была ненависть короля к Фрейзеру и Морэму — до начала мятежа они были его придворными рыцарями, пользовались полным доверием и королевскими милостями. Особым приказом Эдуард I распорядился сжечь не только тело Фрейзера, но и виселицу, на которой тот был повешен.
Магнаты, правда, пытались уговорить повелителя не предавать столь жуткой казни Джона Стратбогийского графа Атоллского. Несчастный имел высокое происхождение — его прадедом по материнской линии был Джон Фицрой, незаконнорожденный сын Джона Безземельного. Английские лорды выступали против пролития королевской крови. Однако Эдуард I оставался непреклонен. Он гневно ответил, что заботиться надо не по поводу кровного родства, а об отправлении правосудия: «Как известно, чем выше положение, тем тяжелее падение. И прочие предатели благородной крови за свои преступления должны быть повешены выше других»