Пройдут многие десятки лет, и Сергей Павлович с глубоким почтением будет со многими деталями рассказывать о коллегах, стоявших у истоков огромного и архиважного дела. От них он узнал, как шло это становление. Когда началось нашествие фашистских варваров, в дни драматического продвижения гитлеровских войск к Москве с особой остротой проявилась нехватка многих видов вооружений для противостояния хорошо вооружённому врагу. НИИ-13 Наркомата вооружений, в котором в то время работал конструктор миномётов Шавырин, был эвакуирован в город Молотов (ныне Пермь). А Борис Иванович с небольшим числом конструкторов остался в Ленинграде для организации производства своих изделий на предприятиях города.
Во второй половине августа меньше чем через два месяца после начала войны Шавырина вызвали в столицу, где без промедления пригласили в Кремль. Он приехал туда с молодым наркомом вооружений Д. Ф. Устиновым и вместе с ним был принят Сталиным. 22 августа в 19 часов началась беседа трёх человек – Сталина, Устинова и Шавырина. Она продолжалась, как зафиксировано в документах, один час и десять минут, и за эти семьдесят минут было принято несколько решений, которые во многом предопределили дальнейший ход событий, связанных с развитием гладкоствольной артиллерии и увеличением поставок её в действующую армию. По итогам встречи в Кремле Шавырин остался в Москве, куда позже прилетели на военно-транспортных самолётах со всеми мерами предосторожности многие его коллеги из уже блокадного Ленинграда и из Молотова. Это был костяк специалистов будущего СКБ – Г. Д. Ширенин, В. И. Лукандер, А. Г. Соколов, С. П. Ванин, С. Б. Добринский и др.
Хозяин кремлёвского кабинета в ходе совещания в узком кругу проявил хорошее понимание важности ситуации с поставками миномётов. Он помнил две довоенные встречи с их конструктором – на полигоне в Щурове под Коломной со стрельбой по мишеням и позже – в Кремле, когда руководителям страны показывали образцы новой боевой техники. Исходя из общих задач, он попросил Шавырина по возможности упростить конструкцию 120-мм миномёта с сохранением его боевых качеств, что позволит нарастить производство этого столь нужного для воюющей Красной армии вооружения. И тогда же Шавырину, которого Сталин высоко ценил как оружейного конструктора, были предоставлены особые полномочия, чуть позже облечённые в специальное секретное постановление Госкомитета Обороны. В соответствии с ним все свои разработки конструкторы под руководством Шавырина могли вести без постоянного контроля Главного артиллерийского управления.