– Я справлюсь, – говорит он. – Твой брат сейчас нуждается в тебе больше. Это ведь ваше первое Рождество без отца, верно? Вам нужно побыть вместе. А мы с тобой проведем вместе другие праздники.
Чувство благодарности охватывает меня. Майкл видит справедливость такого решения и готов пожертвовать нашим первым совместным праздником, чтобы я побыла с братом. Он все понимает! И я прощаю ему такой несвоевременный грипп.
– Меня не будет всего несколько дней, – обещаю я.
– Не спеши, – говорит Майкл. – Я никуда не денусь.
В клинике очень постарались приготовиться к празднику – сотрудники ходят в свитерах с рождественской символикой, в фойе негромко, умиротворяюще звучит «Silent Night»[115]. Двери украшены гирляндами с сосновыми ветками, но, конечно, в украшениях нет ни ядовитых пуансеттий, ни ягод падуба. Рождественские сосенки стоят во всех комнатах, а на лужайке – гигантская менора. Для посетителей устроено угощение – ветчина, утка и шестнадцать самых разных пирогов.
Но в тот день, когда я приезжаю в клинику – за день до Рождества, – настроение у Бенни совсем не праздничное. В какой-то момент после нашего с ним последнего разговора он снова погрузился в маниакальное состояние, поэтому ему повысили дозировку лекарств и отняли у него телефон.
Я нахожу его в одной из рекреаций. Он сонный и вялый. Сидит на диване в колпаке Санта-Клауса, кое-как натянутом на нерасчесанные рыжие кудряшки, и смотрит специальный праздничный выпуск мультика «Губка Боб – Квадратные Штаны».
Его ведущий психиатр – аккуратная женщина со строгой седой стрижкой – отводит меня в сторонку.
– Что-то на него подействовало, – говорит мне она. – Возможно, наступающие праздники. Мы его остановили, когда он пытался уехать с территории клиники. Выкрал у медсестры ключи от машины и ехал к нижним воротам, но мы успели его задержать. Он буйствовал и кричал, что ему срочно нужно в Орегон. – Она хмурится. – А ведь до этого эпизода у него все было очень неплохо. Мы собирались поговорить с вами насчет начала реинтеграции.
Орегон… Вот как… Чертова Нина Росс. Почему бы ей навсегда не убраться из нашей жизни? Почему она упорно преследует нас? Я подхожу к Бенни. Он почти тонет в диванных подушках. При этом он пытается есть йогурт из баночки и уже запачкал свитер на груди. Бенни опускает глаза, смотрит на белые пятна на свитере, проводит пальцем по самой большой капле и слизывает йогурт с пальца, после чего переводит взгляд на экран телевизора.
Я сажусь рядом с Бенни и кладу гору подарков к его ногам:
– Орегон? Бенни, ты должен забыть об этом.