Я работаю уже шесть месяцев и пока успела обследовать шестнадцать комнат из сорока двух. Мы с Ванессой не обсуждали, что будет потом, когда я закончу эту работу, но на это мне понадобится еще как минимум год.
Работа была предложена мне Ванессой. Она приехала, чтобы навестить меня в тюрьме в часы посещений, за два месяца до освобождения. Ей тогда оставалось всего несколько недель до родов. Она так располнела, что едва уместилась на сиденье литого пластикового стула в комнате для посетителей. Она была из тех женщин, тело которых полностью отдается беременности. Ее волосы, кожа, грудь, живот – все это словно бы кипело жизнью. Я гадала – уж не компенсирует ли ее организм все годы голодания на почве работы в модельном бизнесе?
– Я предлагаю тебе работу архивиста, – сказала она, не глядя мне прямо в глаза. – Много платить не смогу, но комнату и питание предоставлю и твои расходы буду оплачивать. – Она стала трогать ногти, ставшие блестящими от приема витаминов для беременных, и нервно мне улыбнулась: – У меня долгосрочные планы насчет Стоунхейвена. Возможно, я пожертвую дом той организации, которую когда-то поддерживала моя мама, – Ассоциации психического здоровья Калифорнии. Они очень заинтересованы идеей создания школы для детей с особыми потребностями. Ну, таких… как Бенни, понимаешь?
Ванесса нервно улыбнулась, а я подумала: «Так вот какое она для меня придумала наказание».
– Но это еще не скоро, – продолжала она, – а пока мне нужно будет избавиться от множества старинных вещей. Нужно, чтобы кто-нибудь помог мне решить, что лучше продать, что оставить себе, а что пожертвовать в качестве благотворительной помощи. – И снова пауза. – На мой взгляд, именно ты обратила гораздо больше внимания на содержимое моего дома, чем кто-либо другой.
Сначала я была не очень уверена, стоит ли соглашаться. Думала, что после освобождения вернусь на Восточное побережье и посмотрю, какую искусствоведческую работу смогу там подыскать, имея судимость. Больше всего мне хотелось уехать как можно дальше от Западного побережья и печальной истории моей жизни там. Начать все сначала. А не могло ли быть так, что Ванесса просто хочет такой ценой купить мое молчание, но о чем мне было молчать? Правда о содеянном грозила нам обеим. Теперь мы с ней были повязаны случившимся. Даже уехав на четыре тысячи миль, я бы не смогла разрубить нити, связывавшие нас. Для того чтобы я смогла вернуть моей жизни хоть какую-то легитимность, трудно было придумать вариант лучше Ванессы. Кроме того, положа руку на сердце, разве я не ощутила прилив радостного волнения при первой же мысли о возможности наконец исследователь Стоунхейвен спокойно и внимательно? Разве это не исполнение мечты – я смогу по-настоящему изучить все тайны этого дома!