Бенни укоризненно сдвинул брови:
– И тебе это нравится, да, Ванесса? Тебе нравится, что люди обращают на тебя внимание, потому что ты богатая, красивая и твоя семья, наверное, очень важная, да? А скажи честно, тебе никогда не хотелось, чтобы люди смотрели на тебя и видели просто человека, а не Либлинг?
Я понимала, что правильный ответ: «Да, конечно». Но если по-честному, нет, со мной было не так. Мне нравилось прятаться за фамилией Либлинг. Потому что руку на сердце положа, что увидят люди, если заглянут за фамилию? Они увидят девушку без особых талантов, не блещущую умом, не такую уж красавицу. Девушку, с которой можно весело провести время на вечеринке, но ничего особенного. Девушку, плывущую на гребне волны успеха людей, живших до нее. Я знала это о себе: я знала, что внутри меня нет ничего мощного, ничего, что толкало бы меня к величию. Моя оценка была «довольно хорошо».
(О, вас удивляет этот маленький штрих самооценки? Но то, что я богата, хороша собой и считаюсь интернет-знаменитостью, не означает, что я порой не проклинаю себя. Потом я напишу об этом больше.)
Что же у меня было? У меня была фамилия. Я могла получить школьный аттестат со средним баллом 3,4 и все же поступить в Принстон – из-за своей фамилии. Поэтому да, мне нравилось носить фамилию Либлинг (а вам не нравилось бы?). Единственным человеком в мире, на чье впечатление обо мне ни капельки не влияла моя фамилия, был тот, кто сейчас сидел напротив меня, – человек с такой же фамилией, Бенни.
– Да какая разница, дурачок? Если ты в таком восторге от нее, может быть, тебе стоит ее куда-нибудь сводить? – Я поставила на блюдце чашку с капучино и наклонилась к столику. – Серьезно. Если она тебе нравится, сделай шаг. Она бы не проводила с тобой столько времени, если бы ты ей тоже не нравился.
– А мама говорит…
– Да к чертям родителей. Какое им до этого дело? Я тебя умоляю. Просто… поцелуй ее, если она тебе нравится. Гарантирую: она не будет против.
Я кое-чего не добавила. А именно: «Ясное дело, она не будет против, ведь ее будет целовать миллионер! Даже если она сделает вид, что это для нее не афродизиак, зуб даю: в этом есть притяжение, против которого у нее нет иммунитета».
Бенни едва заметно поморщился:
– Не так все просто.
– Как раз-таки очень просто. Послушай… ну, выпей перед этим. Говорят же, «жидкая храбрость». Иногда это помогает.
– Нет, я не в том смысле. Дело в том, что я как бы слегка под арестом. Два дня назад дело было. Мать с отцом объявили, что запрещают мне с ней видеться.
– Погоди… А почему?
Бенни крутанул почти пустую чашку на блюдце, и остатки кофе пролились на обшарпанный столик.