– То есть я буду рыжей?
– Да, – весело подтвердило начальство.
Ну и ладно! Зато шутника, устроившего мне покраску, искать не надо. Я и есть шутник.
– Собственно, по волосам и глазам, – продолжил он, – в древности и вычисляли таких, как ты.
Сразу представилась толпа селян, с криками: «Вампир!» – бегающая с вилами за рыжей девицей, истерично отвечающей: «Краска-краска-руны!»
– Но поскольку и обычные дамы часто меняли цвет волос и глаз, постепенно об этом способе выявления зачарованных забыли. Впрочем, и о самих зачарованных почти никто не помнит. Зачарованными становятся очень редко.
А вот это и плохо! Знали бы все, что за зверь вампиристый маг, возможно, мы бы с дедушкой быстрее разобрались, что к чему.
– Причина довольно проста: нужно, чтобы встретились два вида магии в чистом виде. Без примесей амулетов, заклинаний, рун и прочего барахла, которого полно вокруг нас.
– Но у меня была примесь! Руны! – Я потрясла браслетом. – Они появились после того, как я поверила, что смогу выжить, выдержу! Или… Или чистая магия нужна только в начале этой… хм… встречи?
– Только в начале, пока процесс не запустится, – подтвердил Эрван.
То есть когда начнешь пить одну магию и делать из нее другую. Но я ведь не пила… Или пила? Я плохо помнила момент перед появлением рун, только шум крови в ушах и тьму вокруг…
– Как только маг начнет превращать чужую магию в свою, он станет зачарованным и уже не сможет остановиться, пока не поглотит ее полностью. И, опустошив один источник, он будет неистово искать другие.
– Потому что ему уже мало своей собственной магии. Его невыносимо тянет к чужой, – подавленно процитировала я его же слова, сказанные в джунглях.
– Да. И любая встреча с этой чужой магией заканчивается полным уничтожением ее, превращением ее в свою.
– Полным уничтожением… То есть если я нападу на темного мага, он выгорит?
– Если тебе помешают. Если нет – он умрет. Потому что зачарованные уничтожают не только магию, но и ее источник.
– А источник – это тело. Жуть какая! – еле слышно пробормотала я.
– Источником для зачарованного может быть не только маг. – Эрван отрицательно покачал головой. – Все, в чем есть ставшая причиной их зачарованности магия, делается объектом охоты: заклинания, артефакты, ловушки.
Ловушки? Перед глазами всплыли черные многоконечные звезды из храма…
– Но ведь ловушка, в которую мы попали с мальчишкой, осталась! – выпалила я. – Став зачарованной, я ее не разрушила, не уничтожила, хотя, как ты говоришь, должна была. Ее потом маги снимали.
– Возможно, именно в этом причина того, что ты не безумный маг, одержимый жаждой тьмы. Ты всего лишь брала то, что нужно для защиты, не более, – улыбнулся Эрван. – Ты ведь хотела защитить, и все?