– Это тебе твои осведомители сказали? – с подозрением прищурилась я.
– Нет, это мне ты сказала, твои слова и действия.
Опять он меня смущает! И совершенно не замечает, что я после зелья тут вся такая – повышенной смущаемости!
– А про руны нигде не было написано? – Я выставила перед собой руку с браслетом. – Про те, что появляются перед глазами зачарованных, когда им совсем плохо?
– Ни слова.
Эрван поймал мое запястье, покрутил, разглядывая нацарапанные на бусинах символы. Фолиант, спрятавшийся между ними, он, к счастью, не заметил. Или не обратил внимания, посчитав какой-нибудь подвеской.
Эрван вытащил из кармана на поясе блокнот, стило и протянул мне:
– Запишешь? У тебя быстрее выйдет.
Я пристроила блокнот на коленях и шустро вывела руны. Начальство восхищенно присвистнуло.
– Опыт, – хмыкнула я, передавая ему блокнот и стило обратно.
Эрван просмотрел цепочку рун, провел пальцем по некоторым из них:
– Вы с дедушкой правы, похоже на руны фейри. Но не только. Есть что-то еще… Пока не могу понять.
Он спрятал писчие принадлежности и с интересом спросил:
– Как дела с дипломом?
Я пожала плечами, показала пальцем на голову:
– Удод никуда не делся.
– И тебя это смутило? – искренне удивился Эрван.
– Как бы да. У человека проблемы из-за меня, а я приду и: «Не хотите ли курировать мой диплом?»
– Ты уверена, что из-за тебя? – В глубине желтых глаз вспыхнули синевой искры магии.
Надо же… Никогда раньше их не замечала… Видимо, оттого что не приходилось сидеть рядом при нормальном свете… И так… близко…
– Я был преподавателем всего ничего, и то не удержался, решил применить к тебе некоторые методы воспитания тяги к науке, – очень серьезно сказал Эрван, но уголки его губ предательски подрагивали. – Те фрески во дворце. Помнишь?
– Еще бы не помнить, – проворчала я. – Голову себе сломала, но так и не поняла, почему их две. Почему нет и якобы не должно быть третьей.
Так активно думала, что даже во сне видела, как те фрески носились по дворцу во главе с дорогим начальством.
– И сейчас не понимаешь? – вкрадчиво проговорило дорогое начальство.
А что с тех пор изменилось? Стоп… Сегодняшний разговор…
То, что я узнала, и то, что смутно уже бродило в голове, вдруг выстроилось в определенном порядке, словно кусочки мозаики сложились в картинку. Ответ был настолько очевиден, что странно, как я сразу не догадалась еще после того, первого разговора в джунглях…
– Ну же! – нетерпеливо подгоняло начальство.
– Там не одержимые, – твердо сказала я. – Я думала, на первой фреске вселившийся дух пожирает разум сдавшегося, как серое пламя пожирает белое. Но это не так. На самом деле двухцветное пламя – это два вида магии, своя и чужая. И сдавшийся пожирает чужую магию, превращая ее в свою. На второй фреске маг борется не с кем-то, а с собой. И не трогает чужую магию. Это зачарованные.