Следуя этому совершенно неудивительно, что когда она оказалась перед входной дверью находящейся в собственности ее ухажера квартиры, состояние девушки было возбужденно-взволнованным. Еще больше ее нервы напряглись, когда она вставила в замочную скважину ключ и стала поворачивать его против часовой стрелки, как делалось это обычно, чтобы отпереть ригель замка, но он никак не хотел повернуться. Не в состоянии найти ответа на это нестандартное для этой железной преграды непривычное состояние, она нажала дверную ручку, и неожиданно определила, что дверь не закрыта.
Заподозрив недоброе, так-как это была совершенно необычная, для этой квартиры, из ряда вон выходящая ситуация, девушка осторожно стала увеличивать открытое пространство дверного проема. Лишь только она смогла различать внутреннее убранство, ей стразу же бросилось на глаза, что весь пол в прихожей залит еще не высохшей кровью, которая расстилалась не ровными пятнами, а имела нескрываемые следы волочения.
Представив, что здесь могло только случиться, Лизонька мгновенно почувствовала рвотные массы, подходящие к ее горлу, и сразу же «бросилась» к ванной. Лишь только она успела достигнуть установленного там унитаза, как активно стала очищать свой желудок. Это уже становилось нормой в этой квартире, что все непременно старались освободить свои организмы от принятой за этот день пищи.
Хозяйка не успела еще закончить, как дверь в туалетную комнату отворилась, и на пороге возникла не менее возбужденная Хлоя, услышавшая «хлопок» входной дверь с последующей пробежкой по помещениям, закончившейся возле ванной. Она, машинально, не обратив внимания на поселившиеся в ее мозгу страхи, поспешила узнать: кто еще решил к ним пожаловать? Как ни странно, но Карен совершенно не чувствовала никакого испуга, действую строго интуитивно. Она конечно же предположила, что это могла вернуться Елизавета, но, в свете последних событий, убедиться в этом была просто обязана.
Удостоверившись, что это возвратилась хозяйка, Синди вернулась на кухню, предоставив той приходить в себя, постепенно привыкая к новой обстановке внутренних помещений. Через пять минут Кедрова присоединилась к Ситневой-младшей, и утершись излучающим белезну полотенцем, будучи еще бледной, с нескрываемой дрожью спросила:
— Что у вас тут случилось?
— Что, конкретно тебе рассказать? — ухмыльнулась Синди, закуривая сигарету: ее нервы, в этот вечер, также были не к черту, — На нас напали — то ли китайцы, то ли японцы. Они ранили моего брата, вон он лежит сейчас в зале, пронзенный самурайским мечом, и не знаю живой он еще или же нет.