— Девчата, мы с Игорьком пойдем выбросим мусор, а то тут поднакопилось его слишком много, вам же придется, даже, если это для вас будет трудно и необычно, стеречь нашего нового «друга» — близкого знакомого небезызвестного нам Павла Аркадьевича, находящегося, где — Лизанька знает. Также вам потребуется помыть в квартире полы, а то, как все знают, скоро нам всем придется покинуть эту страну, но если, вдруг, придется сюда возвращаться, хотелось бы попасть в чистые апартаменты, не пропитанные кровавой блевотиной.
В этот момент его настоятельно перебила нетерпеливая Лиза:
— Мне бы тоже хотелось кое-что рассказать: раз уж все мы здесь собрались. «Папу Колю» и большую часть его преступной «братвы» порубили японцы, совершенно непонятно из-за чего? Вы ничего такого не знаете? Нет, я думаю знаете! Потому что мой муж дома, при этом абсолютно живой. В квартире полно изувеченных трупов, а все полы залиты кровью. Что находится у вас в мешках, я даже знать не желаю. Итак, я понимаю, что все мы находимся в огромной опасности, но, при этом, «мать вашу», никто даже не потрудился запереть квартирные двери.
Действительно, эта часть общей, хоть и мнимой, но все-таки безопасности, ускользнула у всех присутствующих из виду, настолько каждый погрузился в эту создавшуюся вокруг них нестандартную обстановку.
— Может мы все это после обсудим? — прервал авантюрист словестные излияния подруги своего стоящего рядом брата, — время достаточно поджимает. Что сделано, то сделано, а вам еще надо бы подготовиться. Нам этой ночью, в обязательном определенном порядке, необходимо покинуть «малую» Родину, и убраться из нее восвояси. Билеты уже куплены, визы оформлены, — и не дожидаясь ответа, поворачиваясь к выходу, жестко отрезал, — ну, раз всем все понятно, тогда не скучайте. Не забудьте — уборка и пленник.
— Но…
Елизавета попыталась что-то еще возразить, но ее никто уже больше не слушал. Мужчины, понимая, что разговор может значительно затянуться, настолько, что придется бросить все дома и, улетая, оставить в квартире следы совершенного здесь недавно особо-тяжкого преступления. Они слабо разбирались в терминологиях: необходимая оборона и крайняя необходимость, но твердо знали только одно — при обнаружении в квартире двух трупов, да еще и с признаками насильственной смерти, доказать, что ты «не дурак», будет очень проблематично, а как сложилась российская судебная практика, то практически невозможно. Именно по этой-самой причине, братья торопились избавиться от улик.
Когда они оказались в спускающимся вниз лифте, благо, они находились в кабине одни, Мэдсон напряженно спросил: