Борщов и его девушка сидели молча, слушая эту словестную перепалку, прекрасно понимая, что сами они ничего более дельного предложить не сумеют, и предоставив решать свои судьбы этим уже «бывалым» авантюристам.
Майкл же, прекрасно изучивший свою любимую девушку, после последней ее тирады спорить не стал, отлично зная, что это практически бесполезно, а занялся тем, что заказал четыре билета на авиарейс до Москвы. На следующий день утром, они, все вчетвером, отправились в столицу их «малой» Родины. Как и было условлено, Хлоя сразу же помогла Кедровой оформить визу до Соединенных штатов, сделав это через свое приглашение, и они тут же отправились по назначению.
Оставшись вдвоем, Майкл, вдруг, расчувствовавшись, предложил дорогому кузену:
— Слушай, Игорь, а ведь мы совсем забыли про Алика. Пусть он и конченный «алконавт», но он здорово нам помог, и если мы оставим ему небольшое количество денег, я думаю, ничего страшного не случится. А со своими мы потом как-нибудь разберемся. Тем более, что все равно мы уже запускали в кубышку руку, и там уже не девять миллионов, а только восемь шестьсот. Так вот: эти шестьсот я предлагаю отдать Альберту, а себе, для ровного счета, оставить восемь. Ты как? Я считаю, это будет вполне справедливо, пусть хоть немного поживет в свое удовольствие, не заботясь, где взять денег.
— Я не против, — махнул головой в знак согласия Гоша.
Согласившись поделиться с Ситневым-старшим, соискатели отправились в аэропорт, где в одной из камер хранения находилась наибольшая сумма, принадлежащая до этого времени Мэдсону. Перед тем, как зайти в само здание, они купили средних размеров закрывающуюся на молнию сумку. Далее спокойно приблизились к тайнику, где авантюрист отсчитал ровно шестьсот тысяч и переложил их во вновь приобретенную ими поклажу.
Затем, они сразу же отправились на квартиру помогшего им разбогатеть алкоголика. Перед тем, как посетить его адрес, они предусмотрительно купили бутылку отличнейшей водки.
— Без этого там делать нечего, — констатировал Мишин.
Борщов только пожал плечами, предоставив своему брату полную свободу решительных действий. Алик находился дома один и, как видно, был, как и обычно, с огромного бодуна. Его трясло так, что было непонятно: «как он может удерживать себя в каком-то сознанье»? Майкл тут же сунул ему бутылку, увидев которую, бедолага сделал такие осчастливленные глаза, будто ему протягивали не гадость, а продлевающую жизнь свято-чистую воду.
— Как рана? — с сочувствием спросил комбинатор.
— Ничего, все нормально, — ответил Альберт, отбивая зубами отличную дробь, — хожу на перевязки, в больнице оставаться не стал.