— Ну, что, господа любители, — начал он свою вступительную заунывную речь, — я называю вас именно так потому, что пусть вы хоть и сделали все, вроде как профессионально, но величайшей глупостью с вашей стороны было то, что вы посмели совершить хищение денежных средств, принадлежащих самой крупной и самой грозной преступной организации на всем земном шаре. Русская мафия славится по всеми Миру, и никто не рискует, вот так просто, с нами тягаться, а вы вдруг почему-то решили, что именно вам дозволено, безнаказанно, запустить свою поганую лапу в наши священные деньги.
— Мы не знали, что эти доллары Ваши, — робко попробовал возразить комбинатор, в данном случае отпираться было бесполезно, требовалось только найти вариант, устраивающий обе стороны, — предполагалось, что это деньги государственные, а у «госников» никогда красть было «не западло».
— Что ты мелешь? — начал опять нервничать, и хватаясь за свой карманный пистолет «Вереttа piсо», «зарычал» безжалостный гангстер, — ты мне хочешь «пропеть», что не знал чьи денежки «свистнул»?
— Да, — не смотря на грозное оружие, совершенно откровенно отвечал Майкл Мэдсон, — неужели Вы думаете, что имея довольно внушительную преступную практику, я бы рискнул позариться на такие «опасные» деньги?
— Почему же, вдруг, ты решил, что доллары государственные? — последовал из-за шторы леденящий душу грохочущий голос, — Ну, что тебя на это подвинуло?
Мэдсон замолчал, искоса посматривая на свою компаньонку, ожидая, что теперь она вступит в разговор и расскажет, что же случилось на самом деле. Но она, либо так перетрусила, что потеряла дар речи, либо же, попросту, смирилась с судьбой, опустив низко голову, она молча стояла, не подавая даже признаков жизни. Видно было только, как она давит ногтями в свои ладони так, что из них сочится алая кровь.
— Ладно, — пробурчал мистер Коган, — можешь не напрягаться и не ждать от своей, так сказать компаньонки, признательных, но все равно не оправдывающих тебя, монологов. Ты должен был сам удостовериться, что за груз собираешься грабить. Или я в чем-то не прав?
— Прав абсолютно, — нехотя согласился Мишин, — но как нам теперь искупить эту вину? Ведь есть же, наверное, какой-то особенный способ?
Все участники, этой исторической в криминальном мире беседы, на некоторое время замолчали, очевидно, каждый собирался с какими-то мыслями, как выторговать из этой далеко не простой ситуации, для себя, как можно более привилегий. Наконец МакКоган продолжил:
— То, что твоя подружка набрала в рот воды и молчит, «как рыба от лед», чести ей абсолютно не делает. Всем здесь вполне очевидно, что она развела тебя, как последнего «лоха», «подписав» на такое заранее гиблое дело.