— Да, — сказала Светлана, не очень, впрочем, понимая.
— Такие люди опасны, и я стараюсь с ними не общаться.
— Почему опасны?
— Потому что ничего не стыдятся.
— Не поняла. — Светлана мотнула головой. — Какой толк чего-то стыдится?
— А стыд — это самое лучшее человеческое качество, — все с той же улыбкой объяснил мужчина. — Все самое лучшее в человеке — от стыда. От страха перед наказанием, перед Судом божьим.
Светлана снова ощутила укол тревоги. Она убрала руку под стол. Он продолжал, глядя на Светлану с прежней улыбкой, но в глазах за нежностью промелькнула тень чего-то (злобы?), а в голосе появились странные, будто издевательские нотки:
— А то, знаете, как некоторые — сделают другому человеку гадость, или даже жизнь ему сломают, — и ни капельки им не стыдно. И живут себе припеваючи, и все у них шито-крыто — дети, муж, дом, машина. Живут в богатстве и здравии. И даже пользуются уважением.
Светлана, с беспокойством глядя на незнакомца, вдруг еле внятно прошептала:
— Извините, забыла спросить… как вас зовут?
— Меня? — переспросил он. — Дорофеев Артем Константинович. Вам это имя что-нибудь говорит?
— Нет, — тихо ответила Светлана, с ужасом глядя на мужчину.
Музыканты отыграли. Пары перестали топтаться на месте, мужчины выпустили партнерш из объятий. Люди за столиками разразились аплодисментами.
Незнакомец перестал улыбаться. Лицо его сразу постарело, осунулось, черные круги под глазами проступили с ужасающей четкостью. Глаза блестели холодно и жестко.
— А Виктора Дорофеева помните?
— Нет, не помню. — Она не понимала, что говорит. И где-то в закоулках памяти все же мелькнула тень воспоминания. Это имя вызвало смутную ассоциацию с чем-то мерзким и ужасным. Спустя секунду пришли ощущения: чужие грубые руки, скользящие по ее телу. И запах спермы.
— Уходите, — сказала Светлана. У нее кружилась голова, она была не в силах встать, пошевелиться, позвать на помощь. — Что вам нужно?
— Мне нужна ты, — сказал Артем Константинович. — И только ты. Я пас тебя четыре года, но рядом с тобой всегда крутился твой муженек. Теперь — господи, благослови Литвинова — Виктора нет рядом. Я наконец-то достал тебя. Я пришел сюда, и сижу здесь, рядом с тобой. И я вижу тебя насквозь, и знаю все твои гадкие мысли. Все про тебя знаю. Поняла? Ты, хитрая сука. Думала, можно безнаказанно упечь моего брата в тюрьму, а потом жить, как ни в чем не бывало? Нет, подруга. Ты заплатишь за все. За всю боль, что причинила мне и моей семье. За смерть моего брата.
Светлана ошеломленно смотрела на ожесточившееся лицо Дорофеева. Наконец она выдавила: