— Что?
— Ты понял меня, дружочек. — И с этими словами я дала отбой. Вот так просто. Я была в бешенстве, сердце неистово колотилось, будто я пробежала марафон.
— Разогреть лапшу? — спросил Чао и покосился на мою тарелку.
— Не надо. — Я сгребла лапшу с курицей в кучку, пока телефон снова не загудел. Я съела порцию и подождала, пока Райан не сдастся, но парень не отступал: мобильник пищал без умолку.
— Что такое? — наконец прорычала я в динамик.
— Я сказал, не отключайся! Слышишь?
— Ты настойчивый как телефонный мошенник.
— Сильвер!
— Райан, — передразнила я.
— Я все исправлю, — сказал он, умудрившись говорить одновременно с бодрыми и раскаивающимися интонациями.
— Ах… и как же? Пришлешь новую порцию эмодзи в виде панды?
— Нет. — Он глубоко вздохнул, и его следующие слова ошарашили меня так, что по спине побежали мурашки. — Папа говорил, у тебя затишье с работой. Прилетай в Канаду. Сначала в отпуск, а если понравится, то я помогу тебе найти что-нибудь стоящее.
Новая Шотландия
— Прескот Леон Максимилиан ван Клеммт-Блумсбери, не могли бы вы объяснить, что это такое?
Я вздрогнул, когда «Новости Новой Шотландии» приземлились прямо на мою тарелку с глазуньей.
— Мой завтрак? — пробормотал я и проглотил кусочек бекона, глядя на отца.
Он сверкнул на меня линзами очков без оправы. В простом сером костюме и с седеющими волосами он выглядел как налоговый консультант. Иногда мне казалось, что он предпочел бы быть простым бухгалтером, нежели принцем Филиппом Блумсбери, потенциальным королем Новой Шотландии.
— Прескот, — строго сказал отец, и одним лишь взглядом ему удалось заставить меня почувствовать себя четырехлетним ребенком: глупым и с липкими пальцами, хотя ни то, ни другое больше ко мне не относилось. Хотя…
В общем, я тайком вытер пальцы о футболку и посмотрел на крошечное пятно от джема, которое осталось на одежде. Ладно, плевать.
— Прескот! — повторил отец еще более резким голосом, и мой сонный мозг был в шаге от того, чтобы взорваться.
Вздохнув, я поднял глаза.
— Прескот — крайне дурацкое имя, которое вы дали мне при рождении. Одному Богу известно, почему вы его выбрали. Нет, наверное, даже Господь не знает, — размышлял я вслух, вытаскивая газету из тарелки с завтраком.
Отец проигнорировал мою болтовню.
А мне не нужно было даже читать свежую прессу, чтобы понять — что или, вернее, кто красовался на первой странице местных газет. Я уже видел все в интернете сегодня утром. К счастью, папа до сих пор думал, что «Инстаграм» не имеет прямого отношения к таблоидам, поэтому отцовский гнев всегда настигал меня с задержкой. Благодаря этому я смог морально подготовиться к очередной взбучке.