Когда мы протиснулись во внутренний дворик и вошли в шале, нас обдало запахом алкоголя и окутало сигаретным дымом.
Несмотря на это, Уильяма было нетрудно найти. Он уподобился прожектору, к которому слетались мотыльки. Парень сменил костюм для гольфа на льняные брюки и белую рубашку, расстегнутую почти до пупка. Уильям сидел за обеденным столом из красного дерева с бутылкой высокоградусного алкоголя и вроде бы играл в покер.
— Уильям! — позвал его Прескот, перекрикивая музыку.
Тот вяло поднял голову, черная бровь поползла вверх, пока принц пристально разглядывал нас.
— Прескот, дружище! Эй, сделайте музыку потише! — Зубы Уильяма сверкнули, когда он, не глядя, бросил одну карту на стол. — Вы развлекаетесь? Хотя, наверное, вопрос, излишен…
— Уильям, что ты делаешь?
— А ты как думаешь? Я же сказал, что хочу повеселиться.
Прескот сжал челюсти так крепко, что они хрустнули.
— Если это попадет в прессу, отец вместе со мной воссоздаст пражскую дефенестрацию[9], — заявил он и нахмурился.
Уильям усмехнулся, щелкнул языком и закатил глаза.
— О, Прескот, с каких пор ты стал занудой? Выпей и расслабься! — Он протянул нам бутылку текилы и раскрыл следующую карту.
Кто-то из игроков сердито швырнул свои карты на стол. Прескот подошел ближе и положил на них руку, чтобы прервать игру. Я напряглась. Если ему понадобится помощь, он ведь даст мне знак? Я, признаться, сомневалась в том, смогу ли помочь или, точнее, каким образом мне надо помочь, чтобы разрядить обстановку, да и действия Прескота тоже не вселяли в меня уверенность. Сейчас он стал каким-то другим…
— Я не зануда, а просто пытаюсь повзрослеть. Уильям, отменяй вечеринку. У нас проблемы, — тихо сказал он Уильяму: я еле расслышала его слова.
Ресницы Уильяма дрогнули, когда он поднял голову и посмотрел на Прескота пронзительным взглядом. Глаза Уильяма странно блестели. Он пьян? Под кайфом?
— Повзрослеть… — Уильям пренебрежительно скривил рот. — Посмотри на себя, Блумсбери. То, что ты королевский отпрыск еще не означает, что ты принц. Мы оба знаем, кто ты, и она тоже скоро увидит тебя настоящего. — Он уставился на меня, но лишь на мгновение, а затем фыркнул. — Думаешь, в интернате было тяжело? Настоящая королевская жизнь надерет тебе задницу! И очень скоро!
— Это уже происходит, — жестко возразил Прескот. — А теперь сделай одолжение и выпроводи отсюда гостей.
Уильям поджал губы, но вдруг лукаво улыбнулся.
— Я не делаю тебе одолжений, Прескот, — сказал он. — Если тебе что-то нужно, добейся этого, как раньше. Давай сыграем. Если выиграешь, я всех выгоню.