В воздухе звенели голоса зрителей, раздавалось нервное ржание лошадей и звяканье бокалов. Присутствующие выглядели будто экзотические птицы из другого века. Да уж, сегодня было очевидно, что Канада до сих пор принадлежала британской монархии, а Новая Шотландия являлась ее упрямой «младшей сестрой», поэтому все ждали, что мы оплошаем.
Я попытался ослабить тугой шейный платок, стоя рядом с отцом и вежливо улыбаясь. Папа разговаривал уже с восьмым членом парламента, к которому пытался подмазаться.
— Честер Баттервик, какой приятный сюрприз! — воскликнул отец, пожимая пухлые пальцы коренастого мужчины.
Тот засмеялся так, что его двойной подбородок затрясся.
— Филипп, дружище! Ты держишь нас в напряжении. Любопытно, каким будет завтрашнее решение. Мой голос, конечно, у тебя в кармане. Здесь замечательное благотворительное мероприятие, прими мои комплименты.
Я сжал зубы. Конечно же, на скачки заявился сам Баттервик. Наряду с крупным наделом земли, его семье принадлежал и банк Новой Шотландии.
— Благодарю тебя, мой друг. Полагаю, ты помнишь моего сына Прескота?
Карие глаза Честера так и впились в меня.
— Твоего сына невозможно не заметить: он красивый парень… — Честер снова расхохотался, а я, светски улыбнувшись и зажав под мышкой кнут, пожал руку Баттервику. К счастью, он и понятия не имел, что было когда-то между Фелисити и мной.
— Очень приятно, сэр.
— Да, конечно. Скажи, мой мальчик, разве ты не учился вместе с моей старшей дочерью? — В его глазах промелькнуло хищническое выражение.
Моя улыбка померкла.
— Вы имеете в виду Фелисити? Да. Как у нее дела? — спросил я, стараясь быть вежливым.
— О, этот вопрос ты можешь задать ей лично. Она тоже любит скачки. Но куда же запропастилась негодница? Ах, вот и она! Фелисити! Иди сюда! Посмотри, кого я встретил! — воскликнул Баттервик.
Я повернулся и подавил стон, когда Фелисити пробралась к нам сквозь толпу. Прошло столько времени с тех пор, как я видел Фелисити в последний раз, и она стала еще красивее. Рыжевато-каштановые мерцающие волосы спускались до бедер. У девушки была осиная талия, и я прекрасно помнил, какой горячей становилась ее нежная кожа под моими пальцами. Мне ее не хватало… но сейчас все изменилось. А рядом с ней, как холера за чумой, следовал Уильям. Отлично! Просто превосходно!
— Прескот!
Фелисити просияла, и у меня внутри все сжалось.
Однако я поцеловал ее в щеку — ради моего отца, который удовлетворенно кивнул.
— Фелисити, рад тебя видеть, — солгал я. — Привет, Уильям, — доброжелательно поздоровался я.
— Привет, Скотти, вот мы и снова встретились, — ответил тот насмешливо.