. Сенаторъ Мѣщаниновъ настаивалъ на томъ, чтобы я возбудилъ передъ министромъ Муравьевымъ вопросъ о разрѣшеніи мнѣ стать присяжнымъ повѣреннымъ. Онъ расчитывалъ на поддержку моего ходатайства передъ министромъ со стороны принца Ольденбургскаго. Совѣтъ присяжныхъ повѣренныхъ постановилъ принять меня въ присяжные повѣренные и сдѣлалъ объ этомъ представленіе министру юстиціи. Принцъ Ольденбургскій написалъ министру письмо, поддерживая мое ходатайство. Оно, однако, не было удовлетворено на томъ основаніи, что въ докладѣ прежняго министра Манасеина, по которому послѣдовало Высочайшее повелѣніе 1889 г., министръ юстиціи, какъ это я, впрочемъ, указалъ уже выше, лишилъ себя права пропускать кого-либо изъ евреевъ въ число присяжныхъ повѣренныхъ до того момента, когда процентное отношеніе евреевъ къ не-евреямъ въ рядахъ присяжныхъ повѣренныхъ не понизится до 10. Муравьевъ, не отрицая въ отвѣтѣ принцу Ольденбургскому того, что я обладаю соотвѣтственными качествами, выразилъ сожалѣніе, что онъ не можетъ отступить отъ того, что заявлено было его предшественникомъ. Единственная льгота, которую оказалъ мнѣ Муравьевъ, заключалась въ томъ, что онъ разрѣшилъ мнѣ получить свидѣтельство на веденіе чужихъ дѣлъ въ Судебной Палатѣ, какового свидѣтельства я раньше не имѣлъ, при чемъ это послабленіе мотивировалось тѣмъ, что я уже обладаю свидѣтельствомъ Окружнаго Суда и, такимъ образомъ, допущеніе меня къ веденію дѣлъ въ Палатѣ не означаетъ увеличенія числа частныхъ повѣренныхъ евреевъ, каковыми оффиціально считались ведущіе дѣла въ судахъ помощники присяжныхъ повѣренныхъ. Впослѣдствіи мнѣ сдѣланы были дальнѣйшія льготы, а именно, когда представилась надобность вести одно крупное дѣло въ кіевскомъ судѣ и въ кіевской Судебной Палатѣ, то министръ предписалъ этимъ судебнымъ учрежденіямъ выдать мнѣ соотвѣтственныя свидѣтельства То же самое сдѣлано было въ отношеніи и рижскаго Окружнаго Суда. Въ званіи помощника присяжнаго повѣреннаго я оставался до 1904 г., до какового срока ни одинъ еврей помощникъ присяжнаго повѣреннаго не былъ допущенъ министромъ юстиціи къ принятію въ сословіе присяжныхъ повѣренныхъ. Это обстоятельство не повліяло на мою адвокатскую практику, которая къ этому времени уже расширилась; за мной, какъ адвокатомъ, установилась уже нѣкоторая репутація. Въ такомъ же положеніи находились и мои товарищи Винаверъ, Кулишеръ, Грузенбергъ и другіе.
Скажу тутъ же, что разрѣшеніе министра юстиціи къ поступленію въ присяжные повѣренные послѣдовало въ день убійства Плеве 15 іюля 1904 г. и, какъ потомъ оказалось, оно послѣдовало по предложенію самого Плеве, который къ тому времени находилъ, что надо пойти на уступки въ еврейскомъ вопросѣ. До того мнѣ неоднократно приходилось бывать у министра юстиціи Муравьева, и онъ каждый разъ успокаивалъ меня, заявляя, что при первой возможности пропуститъ меня въ присяжные повѣренные.