Легко себѣ представить, какимъ бѣдствіемъ представлялось для евреевъ примѣненіе ст. 1171, въ особенности при совершенной неясности и сомнительности права жительства нѣкоторыхъ категорій евреевъ, которые фактически допускались мѣстной полиціей къ жительству, но которые при ближайшемъ разсмотрѣніи, а въ особенно сти судебномъ, могли оказаться не въ состояніи доказать свое право на постоянное жительство и этимъ самымъ свое право на производство торговли. Кромѣ того, самое понятіе производства торговли не опредѣлено въ законѣ, и даже вообще недостаточно выяснено въ юриспруденціи. Является ли, напримѣръ, занятіе комиссіоннымъ дѣломъ торговлей или не торговлей? Между тѣмъ, бывали случаи, когда продажа партіи дровъ, не изъ какого-нибудь торговаго помѣщенія, а изъ лѣса, при чемъ партіи, пріобрѣтенной отъ лѣсовладѣльца, признавалась торговлей, хотя въ сущности это могла быть однократная торговая сдѣлка, не подходящая подъ понятіе торговли. При наличіи во внутреннихъ губерніяхъ большого числа евреевъ, поселившихся тамъ въ качествѣ ремесленниковъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ производившихъ торговлю, иногда въ обширныхъ размѣрахъ, примѣненіе 1171 ст. явилось для нихъ подлиннымъ бичомъ, — и тѣмъ болѣе сильнымъ, что впослѣдствіи примѣненіе ст. 1171 зависѣло отъ судовъ. Такимъ образомъ, если дѣло было возбуждено, то дальнѣйшее его движеніе не зависѣло уже отъ благоволенія тѣхъ или другихъ административныхъ органовъ; суды должны были руководствоваться формальными данными дѣла и выносить обвинительные приговоры. Эпоха 90-хъ годовъ была богата случаями примѣненія 1171 ст., и мнѣ очень часто приходилось уже въ порядкѣ кассаціонномъ отстаивать интересы евреевъ и защищать ихъ отъ примѣненія этой неумолимой нормы.
Въ концѣ 1893 г. истекъ мой пятилѣтній стажъ въ качествѣ помощника присяжнаго повѣреннаго и я имѣлъ по закону право быть принятымъ въ присяжные повѣренные. По высочайшему повелѣнію 1889 г. такое принятіе зависѣло отъ разрѣшенія министра юстиціи. Къ этому времени министръ Манасеинъ былъ замѣненъ новымъ министромъ юстиціи Николаемъ Валеріановичемъ Муравьевымъ. Муравьевъ меня зналъ по пенитенціарному конгрессу въ С.-Петербургѣ въ 1890 г. и былъ знакомъ съ моими работами, помѣщенными въ разныхъ юридическихъ журналахъ. Къ этому времени я сблизился съ сенаторомъ И. Н. Мѣщаниновымъ, избраннымъ въ предсѣдатели Уголовнаго Отдѣленія въ Юридическомъ Обществѣ. Онъ впослѣдствіи былъ товарищемъ министра народнаго просвѣщенія при министрѣ генералѣ Ванновскомъ. Мѣщаниновъ принималъ участіе въ дѣлахъ разныхъ комитетовъ, гдѣ предсѣдателемъ былъ принцъ Александръ Петровичъ Ольденбургскій. По совѣту Мѣщанинова принцъ поручилъ мнѣ веденіе дѣла «Дома призрѣнія для душевнобольныхъ» возлѣ С.-Петербурга по спору о водопроводѣ, питавшемъ Домъ Призрѣнія водой. Собственники ближайшихъ участковъ и озера, откуда шла вода, требовали неимовѣрно высокую плату за право проведенія воды въ Домъ Призрѣнія и на этомъ основаніи завязался судебный процессъ. Само собою разумѣется, что я велъ этотъ процессъ безъ гонорара