Хотя Указы Правительствующаго Сената по отдѣльнымъ дѣламъ не имѣютъ силы закона, но несомнѣнно, что и одного такого указа, разъясняющаго законъ въ смыслѣ облегчительномъ для евреевъ, достаточно для того, чтобы вызвать цѣлый рядъ однородныхъ жалобъ и однородныхъ сенатскихъ рѣшеній по дѣламъ, которыя доселе и министерствомъ внутреннихъ дѣлъ и мною признаются незаслуживающими уваженія.
Ободряемый увѣренностью, что Ваше Императорское Величество изволите признавать обязательнымъ неуклонное соблюденіе дѣйствующихъ относительно евреевъ ограничительныхъ законовъ, а также необходимость дружнаго взаимодѣйствія въ этомъ отношеніи всѣхъ органовъ Правительственной власти, я почитаю служебнымъ долгомъ встрѣчаемыя мною нынѣ затрудненія повергнуть на Всемилостивѣйшее воззрѣніе Вашего Императорскаго Beличества въ надеждѣ, что Вашему Величеству благоугодно будетъ признать правильность моего мнѣнія о необходимости прекращенія предварительнаго разрѣшенія Правительствующимъ Сенатомъ указаннаго вопроса, прежде чѣмъ онъ получитъ надлежащее разрѣшеніе въ порядкѣ, намѣченномъ закономъ 7 декабря 1895 г.».
Гр. Игнатьевъ въ приведенномъ докладѣ говорилъ неправду о томъ, будто бы провѣрка Сенатомъ правильности примѣненія закона объ усиленной охранѣ со стороны мѣстной власти можетъ имѣть послѣдствіемъ возвращеніе въ сельскія мѣстности всѣхъ тѣхъ евреевъ, которые въ теченіе послѣднихъ пяти лѣтъ были удалены оттуда за предосудительную дѣятельность и за порочное поведеніе. Сенатъ никогда не отмѣнялъ распоряженія административной власти, сдѣланныя въ порядкѣ примѣненія закона объ усиленной охранѣ, если дѣйствительно констатировано было порочное поведеніе. Рѣчь шла вовсе не о возвращеніи евреевъ, высланныхъ за порочное поведеніе; вопросъ былъ только въ томъ, является ли порочнымъ поведеніемъ неподчиненіе незаконному требованію власти. Игнатьевъ какъ бы дѣлалъ доносъ на Правительствующій Сенатъ, утверждая, что Сенатъ, отмѣняя его распоряженія о незаконной высылкѣ евреевъ, подрываетъ его престижъ и этимъ ставитъ въ опасность край, ввѣренный попеченіямъ Игнатьева, ибо села и деревни окажутся наводнены евреями. Наконецъ, Игнатьевъ, для достиженія своихъ антисемитскихъ цѣлей, прибѣгалъ къ совершенно необычной формѣ всеподданнѣйшаго доклада: въ такомъ тонѣ и съ такими заключеніями обыкновенно писались всеподданнѣйшія просьбы о помилованіи и вообще обращенія подданныхъ, ожидающихъ какой-нибудь царской милости. И это дѣлалось не для того, чтобы соблюсти силу закона, а для того, чтобы прикрыть явно незаконныя распоряженія и этимъ оградить себя отъ непріятности получать указы Сената объ отмѣнѣ этихъ распоряженій.