При такихъ условіяхъ, граничащихъ почти съ безгласностью, творилась человѣконенавистническая правительственная политика по отношенію къ евреямъ. Изданіе книгъ и брошюръ было немыслимо. Лучшимъ показателемъ такой невозможности была судьба пятитомнаго изданія И. С. Бліоха, о которомъ я упоминалъ раньше. Это было ученое статистическое изслѣдованіе съ обширнымъ, почти оффиціальнымъ, матеріаломъ, доказывающимъ несостоятельность политики въ еврейскомъ вопросѣ и несправедливость предъявляемыхъ евреямъ обвиненій; книга опровергала утвержденіе о вредѣ еврейской экономической дѣятельности и краснорѣчиво доказывала благотворное вліяніе еврейской посреднической и торговой дѣятельности на экономическую жизнь населенія, въ особенности крестьянскаго. И только потому, что эта книга была лучшимъ опроверженіемъ антисемитской политики, она признана была настолько вредной, что выпускъ ея въ свѣтъ былъ запрещенъ и, по постановленію комитета министровъ, это колоссальное изданіе, содержавшее рѣдкія картограммы и діаграммы и стоившее Бліоху много сотенъ тысячъ рублей, было подвергнуто сожженію, этому ауто-да-фе XIX столѣтія въ Россіи.
Противъ ходячихъ обвиненій евреевъ и противъ правительственныхъ предположеній о дальнѣйшемъ ограниченіи правъ евреевъ, приходилось бороться путемъ подачи и распространенія, конечно, ограниченнаго, всякаго рода записокъ и мемуаровъ. У меня сохранилось множество такого рода записокъ по самымъ разнообразнымъ вопросамъ; онѣ составлялись мною въ большинствѣ случаевъ при полномъ сознаніи безнадежности добиться благопріятныхъ результатовъ, убѣдить тѣхъ, которые убѣждаться не желали или не могли, вслѣдствіе давленія свыше. На подачу такихъ записокъ баронъ Гинцбургъ и я смотрѣли, какъ на общественную нашу обязанность передъ евреями; будучи составлены въ тонѣ ходатайства, записки вмѣстѣ съ тѣмъ являлись протестомъ противъ несправедливости гоненій, протестомъ, заявляемымъ во имя справедливости и правды. И я съ большой увѣренностью могу утверждать, что, зорко слѣдя за всѣми движеніями въ области еврейскаго вопроса, мы ни одного правительственнаго ограничительнаго мѣропріятія не оставили безъ предостереженія о его несправедливости и вредныхъ послѣдствіяхъ.
Къ началу 90-хъ годовъ относятся первыя попытки организаціи представителей еврейской интеллигенціи въ дѣлѣ борьбы противъ еврейскаго безправія. Я уже упоминалъ о первой такой попыткѣ, которая была сдѣлана по иниціативѣ кружка адвокатской молодежи подъ руководствомъ А. Я. Пассовера.
Попытка эта принесла свои плоды. Почти всѣ участники кружка впослѣдствіи образовали, при Обществѣ распространенія просвѣщенія среди евреевъ, особую группу въ цѣляхъ историко-этнографическихъ изслѣдованій. Результатомъ работъ этого кружка, въ которомъ принимали участіе и еврейскіе историки, въ частности, одинъ изъ старѣйшихъ дѣятелей въ области еврейскаго вопроса — Э. Б. Левинъ, было изданіе двухъ томовъ регестъ и надписей изъ памятниковъ русской старины. Лично я, поглощенный цѣликомъ практической работой въ борьбѣ противъ еврейскаго безправія, не могъ принять участія въ этомъ начинаніи, но и не могъ не радоваться тому, что въ Петербургѣ, наконецъ, представители еврейской интеллигенціи организуются въ интересахъ еврейскаго дѣла.