Длившаяся въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ агитація по дѣлу Дрейфуса не осталась, конечно, безъ отклика въ Россіи. Существовало предположеніе, что самому царю извѣстна была невиновность Дрейфуса, которая легко могла быть установлена Вильгельмомъ II, съ коимъ Николай II находился въ дружеской перепискѣ. И если Вильгельмъ II не могъ поручить своему послу въ Парижѣ опровергнуть участіе Дрейфуса въ шпіонажѣ въ пользу Германіи и указать дѣйствительнаго шпіона, Эстергази, — то врядъ ли возможно при томъ интересѣ, который вызвало дѣло Дрейфуса, что бы въ перепискѣ между двумя императорами это дѣло не было затронуто, а если не въ корреспонденціи, то при личныхъ свиданіяхъ Николая II съ Вильгельмомъ II разъяснено было, вѣроятно, съ нѣмецкой стороны, что Дрейфусъ не состоялъ агентомъ германскаго генеральнаго штаба.
Антисемитская пресса въ Россіи, конечно, подхватила дѣло Дрейфуса и изображала его въ томъ видѣ, въ какомъ сообщала о немъ католическая пресса. Но все общественное мнѣніе въ Россіи лихорадочно слѣдило за всѣми перипетіями дѣла, въ особенности послѣ того, какъ Эмиль Зола выступилъ въ газетѣ Клемансо съ своимъ знаменитымъ заявленіемъ «Я обвиняю» и дѣло Зола было разсмотрѣно въ сенскомъ судѣ. Я долженъ констатировать, къ чести русскаго общественнаго мнѣнія, что почти вся интеллигенція была убѣждена въ возмутительной несправедливости обвиненія, предъявленнаго Дрейфусу, и относилась отрицательно къ представителямъ французской арміи, которые считали возможнымъ настаивать на виновности Дрейфуса даже послѣ того, какъ Пикаромъ обнаруженъ былъ подлогъ полковника Анри, повлекшій за собой его самоубійство.
Появленіе сіонизма. — Мое отношеніе къ національному вопросу еврейства. — Отношеніе ортодоксальныхъ круговъ къ сіонизму. — Легализація сіонизма въ Россіи. — Свиданіе Герцля съ Плеве въ 1902 г. — Неправильность именованія русскихъ евреевъ не-сіонистовъ ассимиляторами. — Отличіе русскаго либерализма отъ польскаго націонализма. — Поляки Моисеева закона. — Ипполитъ Андреевичъ Вавельбергъ.
Въ 1897 г. въ еврейскую общественную и политическую жизнь Россіи вошелъ новый факторъ: сіонизмъ, съ лозунгомъ, имѣвшимъ столь большой успѣхъ подъ перомъ и въ устахъ обаятельнаго вѣнскаго журналиста съ горячимъ еврейскимъ сердцемъ, талантливаго Теодора Герцля. Начиная съ погромовъ 1881–1882 г. г., тлѣла въ средѣ еврейства искра, зароненная въ нее покойнымъ докторомъ Пинскеромъ въ его знаменитой брошюрѣ: «Объ авто-эмансипаціи». Разочарованное и какъ-бы оглушенное ударами погромовъ, еврейство услышало гордыя слова о національномъ самосознаніи. Зароненное сѣмя дало обширные ростки, изъ которыхъ поднялось сознаніе національнаго народнаго достоинства, потребность каждаго еврея осознать себя членомъ всего народа съ его тысячелѣтней исторіей. Это національное самосознаніе получило но-ную форму, отличную отъ той, которой преисполнено было еврейство въ діаспорѣ, во всѣхъ странахъ и въ особенности въ Россіи, гдѣ еврейство еще жило, въ значительномъ большинствѣ, прежними традиціями. Еврейское самосознаніе, разбуженное погромами восьмидесятыхъ годовъ и получившее выраженіе въ книгѣ Пинскера, было сознаніемъ національной индивидуальности, нѣсколько подражательнаго свойства.