ЯНВАРЬ 1959, ПОЕЗД СВЕРДЛОВСК — СЕРОВ, ТАМБУР ОБЩЕГО ВАГОНА
В тамбуре было ужасно холодно: в отличие от вагона, он вообще не отапливался. На окнах лежал толстый слой наледи, иней покрыл стены, двери, и у тех, кто выходил в тамбур покурить, шел изо рта густой синий пар. Долго не простоишь.
Мужчина, который вывел парня-дебошира в тамбур, обернулся, посмотрел в мутное оконце двери, отделявшей туалет от тамбура, легонько оттолкнул пьяного от себя. Пьяный неожиданно оказался вовсе не пьяным, облегченно выдохнул, прислонился к заиндевевшей стене. Под ногами бухало и грохотало, поезд подбрасывало на стыках, дверь перехода из вагона в вагона плотно не закрывалась и время от времени от особо сильного удара подпрыгивала, отплывала внутрь тамбура, от чего становилось еще шумнее и холоднее.
Мужчина убедился, что за ними никто не идет, ободрительно хлопнул парня по телогрейке.
— Напугался?
— Да не, чего там пугаться-то? Вроде, нормально прошло.
— Ладно тебе. Быстро: он или не он?
— Похоже, что он.
Смирнов разозлился.
— Мне не надо «похоже», «вроде» или «наверное». Мне надо точно, понял? Когда еще такой случай представится? Быстро отвечай, не раздумывая — он?
Борис все же задумался на несколько секунд, но потом уверенно сказал:
— Он.
— Точно?
— Точно.
— Отвечаешь?
— Надо будет — отвечу, — уже раздраженно отозвался парень.
— Ладно, — выдохнул гбшник. — Если так — верти дырку под орден.
ЯНВАРЬ 1959, ПОЕЗД СВЕРДЛОВСК — СЕРОВ, ОБЩИЙ ВАГОН
В вагон вернулись, выждав несколько минут. Борис артистично пошатывался, злобно зыркнул на туристов, попытался забраться на верхнюю боковую полку, пару раз сорвался для достоверности, но, наконец, закинул тело на жесткие доски, обтянутые дерматином и сделал вид, что заснул. Смирнов примирительно помахал ребятам рукой, мол, нормально, справился с ним, сейчас уснет и все пройдет. А там и Серов.
Инцидент, конечно, неприятный, тем более, что он прервал очередной диспут, который девушки завели на животрепещущую тему: можно ли целоваться без любви? Завела всех, естественно, Зоя, стараясь не смотреть на Геру. Просто необходимо было выяснить, так ли у него с той девушкой серьезно, как было с Зоей, или все это просто «поцелуи без любви». Может, все это его равнодушие показное, и он хоть немного, хоть чуть-чуть ревнует ее к этому взрослому сильному мужчине — Саше? Ну или Семену, как он там.
Началось все литературно-теоретически.
— Вот Чернышевский пишет: «Умри, но не давай поцелуя без любви», — начала Зоя. — Только кто это говорит-то? Куртизанка Жюли! Неожиданно, правда? Та, кто без счета равнодушно целовалась со всеми подряд, вдруг проповедует высокоморальные принципы. Мальчишки, вы как думаете? Это вообще реально?