- Ну а какую цену ты бы считала приемлемой?
- Уж во всяком случае не такую: к
онтрибуци
я
,
потеря огромных территорий, отказ от помощи нашим братьям в Украине, Польше, Курляндии! Бросить
их
на произвол судьбы?!
Это ты называешь приемлемой ценой?
Как Фаня и предполагала, самовар пришлось раздувать снова: женщины одновременно отхлебнули остывший чай, одновременно поморщились и так же одновременно посмотрели на девушку. Да понятно, чего уж там. Придется пропустить самое интересное.
- Знаешь, что меня больше всего удивляет? -
горячилась
Дора,
когда Фаня поставила пыхтящий самовар на стол
. - Позиция Маруси! Как она с ее несгибаемостью, с ее силой и волей, могла поддержать этот позор, да еще утверждать, что и наша партия поступила бы также, если бы была в коалиции!?
- Спиридонова же
пересмотрела свою позицию по Брестскому миру
, -
возражала
Дина. - Какие к ней могут быть сейчас претензии? А прошл
ым корить - несправедливо.
- Это не прошлое! - горячилась Дора. - Это - настоящее, потому что большевики ей это соглашательство еще припомнят! Эти-то ничего не забудут. И где гарантия, что она снова не сменит позицию? А? Я пыталась с ней говорить, но это ж Маруся! Не желает обсуждать...
Фаня, теребя
бахрому
скатерти, думала, какие же это сильные женщины!
Какие споры они ведут в этот ж
аркий вечер начала июля, когда темнеет только часам к 11-ти! На металлическом подносе
горячий
самовар, на нем подогревается заварочный чайник с цветочками. Фаня пьет уже
второй
с
такан
ча
я
- настоящ
его
, не морковн
ого
, не из ботвы какой! У внука чаеторговца Высоцкого, друга и партийного товарища наших
каторжанок
, еще оставались от дедушки запасы листового чая, которым он щедро делился с
соратниками
по партии. Такой вкусный! И плевать, что потом придется всю ночь бегать в клозет, оно того стоит.
На тонком фарфоровом блюдечке с поблекшим золотым ободком лежат вкуснейшие сухарики черного хлеба с грубой солью - объедение!
Есть
даже два куска колотого сахара - дары бойцов отряда. Пир
!
Фаня под шумок спора, в который уже не вникала, налила себе
третий
стакан, невозможно же удержаться.
Хочется н
аслаждаться и думать о веселом, о приключениях, о любви… Нет-нет, никакой любви! Наигралась от души, теперь она опытная, ее
на мякине не проведешь
. А что пала, не смогла сохранить невинность для будущего мужа… Ну так и буду падшая женщина, подумаешь, думала Фаня, вгрызаясь в очередной сухарик - второй? третий? А бог его знает, все равно. Где он этот муж, да и вправду сказать, на что он сдался? Каторжанки правы, какая
незрелость мечтать о замужестве! Кормить, обстирывать, ухаживать, прислуживать какому-то мужчине? Очень надо! Ей и
так неплохо, в стране революция, женщина вольна выбирать себе кого угодно и когда угодно. Но разве об
этих глупостях
нужно сейчас думать
, в дни мирового пожара? Ее н
еутомимые
подруги - они ведь подруги? -
говорят о таких вещах, что прямо стыдно за себя становится
:
какая же она
маленькая
наивная дурочка.