- Умоляю! Только не надо про народное восстание, толчком к которому станет убийство какого-нибудь губернатора. Как ты помнишь, ничего подобного не произошло…
- А месть? Почему ты
отметаешь т
акой важнейший фактор как месть? Месть за наших расстрелянных товарищей
.
За уничтожение демократии…
- Ты про разгон Учредительно
го
собрани
я
, что ли?
- Да! Именно! Это вы, левые эсеры тогда предали нас! Раскололи партию, провалили выборы единым блоком,
отдали на откуп
большевикам…
- Я давным-давно не участвую ни в каком движении, - устало отбивалась Дина. - А
с треском провалили выборы в Собрание как раз твои правые. Вы получили большинство голосов, почему же не взяли власть? Так что не надо. Все хороши.
“Поразительные женщины! - в который раз удивлялась Фаня, чистя в раковине огромную рыбину и стараясь не сильно мусорить чешуей. - И как им не надоедает? Столько лет провести на каторге и все равно бесконечно спорить о правильности теорий!
Как они еще с ума не посходили
!” Кто из них
был прав
, Фаня не знала, но после исчезновения Якова и ухода Мити Попова, который
, отстреливаясь, скрылся вместе с Юрой Саблиным
>
[25]
из Трехсвятительского переулка,
симпатии ее
были
на стороне Доры-Фейги. Уж больно некрасиво себя
повели большевики, подавив выступление левых эсеров
. Несколько человек расстреляли, Якову и Мите вынесли смертный приговор, слава богу, поймать не смогли.
Митя тогда в июле, появился в пятой квартире ближе к вечеру и быстро объяснил подругам-каторжанкам, что же
в Москве
произошло на самом деле и почему восстание провал
илось. Те его поняли, покивали, прониклись. Девушку каторжанки уложили
в постель, отпоили кипятком,
и Фаня
почти сутки проспала. Просто спала и все. Митя тогда был рядом, и, как теперь понимала Фаня, лихорадочно решал, что делать дальше. Ситуация у него была аховая. Его разыскивали чекисты, искали активно, злобно, как-никак “вооруженный враг”, обстрелявший Кремль. Понятно было, что как только найдут, так тут же и приведут приговор в
исполнение
. А
этому матросу
все нипочем!
-
Наркомы
тогда в Кремле,
поди, в штаны наложили, - смеялся он. Хотя было не до смеха.
- И что ты дальше собираешься делать? - спрашивала его Фаня.
- Буду на юг пробираться, в Украину. С немцами воевать. Там ребята боевые, не здешние боягузы