По телу пробежал холодок предчувствия неприятностей. Я хорошо помнил, как Макс улетел в больничку, лишь чудом не пострадав от проблемы с капсулой. Может, опять что-то подобное приключилось?
— Нет, не знаю, — я помотал головой. — Может, переиграл вчера и все проспал?
— Хорошо бы, — покивала Тая. — Ладно, пойдем, сейчас уже занятия начнутся. Буду ему сообщения слать.
К концу учебы Макс так и не объявился, и я поехал к нему домой; мало ли, что у него могло случиться — заболел, телефон разбил…
Ворота его дома оказались закрыты, а на звонок не было никакой реакции. Ладно, я знаю и другой путь — за долгие годы знакомства мы с ним столько раз лазали через этот забор, что и не вспомнить.
Входная дверь заперта, все тихо, спокойно. Сквозь стекло вижу его куртку, висящую на вешалке и ботинки на коврике. Значит дома, уже хорошо! На звонок и стук в дверь, по-прежнему ноль реакции. Интересно, он настроил программные оповещения при важных событиях? Чтобы в игре сообщалось, когда, например, в дверь звонят.
Пробрался мимо кустов к окну гостиной. Оттуда должно быть видно саму комнату и капсулу, если шторы не задернуты, конечно. Так-так, отсюда просматривается мастер-панель. Горят зеленые огоньки, все в штатном режиме, Макс, получается, внутри, играет. Может он плохо себя чувствовал, или опять дебафф отхватил, и решил в капсуле отлежаться и поиграть заодно? Но это на него не похоже, чтобы школу пропускать…
Тогда зайду через заднюю дверь, ведь я знаю, где припрятан ключ — Макс мне сам место показывал. Теперь главное, чтобы сигнализация не была включена, а то меня прямо тут полиция и повяжет.
Все в норме, придраться не к чему. Капсула в порядке, мой друг там вовсю играет, похоже. В доме спокойно, пусто, беспорядка нет. Как обычно, короче. И все же, мне кажется, что что-то не так, но, что именно, не понятно. Отзвонился Тае и Ленке Комовой, описал ситуацию. Мол, тут все хорошо, телефон на столике лежит, ждет хозяина.
— Если я сейчас Макса принудительно отключу от игры, а у него там данж, квест, или бой, то он мне спасибо не скажет. Хорошо, если по голове не настучит, когда я ему что-нибудь важное обломаю.
Девчонки со мной вроде бы согласились, но попросили написать записку, чтобы наш друг сразу сообщил, как выйдет из виртуалки. На том и порешили.
Семь тысяч золотых монет — вот каким было самое лучшее предложение, которое я получил, разместив на торговой площадке конфискованный у Бримо некроскоп. Цену продажи я предусмотрительно не указывал, а сообщал, что она будет договорной. Возможно, по принципу аукциона.