Тварь размером с садовый надувной бассейн двигалась почти бесшумно; мелкая каменная осыпь не в счет. Добравшись до земли, этот краб-переросток перебрался на землю и направился к ближайшему яйцу. Затем охватил его лапками, вскарабкался наверх и раздавал своим весом. Во все стороны брызнула прозрачная жидкость, а хищник принялся жадно поглощать содержимое. Меня он не замечал, хотя находился всего в двух десятках шагов.
Сверху опять посыпалась мелкая каменная крошка, и в этот раз я не стал ждать появления нового монстра, а активировал воронку, снова закрутившую меня, и увлекшую на Трэль — Путь чужих песен. Нежданный подарок от Уны Змеи, выручившей меня из большой беды. Почему-то я не сомневался, что Кармен Дью смогла бы доставить очень большие неприятности. Впрочем, я еще не выбрался. Может даже она мне это все и внушила? По телу прокатился холодок беспокойства. Нет, отказываюсь так думать. Хоть какие-то ориентиры происходящего нужно оставить, и больше не подвергать сомнениям.
Голос! Мне показалось, что я услышал обрывок какой-то фразы, и дернулся, пытаясь вывалиться из мотающего меня вихря смысловой неразберихи.
Обжигающе-холодная ледяная пещера, сквозь стены, потолок, пол сияет неясный синеватый свет, превращая лед в какую-то волшебную субстанцию. Очень красиво, но мне не до того, руки и ноги коченеют от мороза, легкие буквально сводит от проникающего туда ледяного воздуха. Разговаривают где-то совсем рядом! Растираю немеющее лицо и бегу туда, на звуки человеческой речи.
— Мы заблудились, Ганс, вот мой знак, я сделал засечку на стене на двадцати тысячах, еще когда мы считали. Этот ледяной лабиринт водит нас кругами, — негромкий голос показался мне усталым и растерянным.
— Кто-то приближается! Бежит к нам! Прямо тут, за поворотом…, — второй голос, более грубый и громкий.
Речь незнакомая, и я ее понимаю; но удивляться сейчас не к месту.
— Я не враг! — кричу, и вываливаюсь из-за угла к двум закутанным в меха фигурам. — Помогите, замерзаю!
Сказать, что я их удивил — ничего не сказать. Соляные статуи, лишившиеся дара речи, вытаращенные глаза, ошарашенно осматривающие мой наряд. Тот, который Ганс, еще пытался что-то хрипеть, показывая пальцем, но неразборчиво. А второй, кажется, даже дышать перестал, судя по отсутствию клубов пара.
— Я игрок! Такой же, как и вы. Но холодно, помогите! Есть у вас теплые вещи? Ганс!? Друзья! — я трясся от холода, и стучал зубами, но пулеметил слова со страшной скоростью, лишь бы эти два тормоза пришли в себя. Близко я подходить боялся — выставленный вперед темный клинок неприятного вида в руках Ганса, и нечто светящееся в ладони второго, сделало меня осторожным. — Ну, отвечайте же мне! Понимаете меня? Эй!!!