«Лишь через несколько часов. Я ждала ее к девяти, но в половине одиннадцатого от нее все еще не было ни слуху ни духу».
«Как вы объяснили себе столь долгую задержку?»
«Я была вне себя от тревоги за дочь! Отправила в Сиденхам нашего лакея в наемном экипаже – выяснить, все ли с ней в порядке. Он вернулся сразу после разговора со служанкой дочери и сообщил, что Маделина пострадала и я должна сейчас же к ней приехать. Так я и сделала».
«Что вы увидели по прибытии в дом миссис Бринк?»
«Страшный переполох, слуги бегают вверх-вниз по лестнице, все светильники горят в полную силу».
«В каком состоянии вы нашли вашу дочь?»
«Ах… в совершенно невменяемом! Одежда в полном беспорядке, на лице и горле – следы насилия».
«Как ваша дочь повела себя при вашем появлении?»
«Она не осознавала свои действия. Оттолкнула меня и обозвала непотребными словами. Эта маленькая шарлатанка мисс Доус настроила дочь против меня!»
«А саму мисс Доус вы видели?»
«Да».
«В каком состоянии она находилась»?
«Казалась расстроенной и растерянной. Не знаю, скорее всего, притворялась. Она сказала, что с моей дочерью грубо обошелся мужской дух – в жизни не слышала ничего более нелепого. Когда я так ей и заявила, она приняла оскорбительный тон и велела мне замолчать, а потом расплакалась. Сказала, что моя дочь – глупая девчонка и из-за нее она все потеряла. Именно тогда я узнала, что с миссис Бринк случился сердечный приступ и она лежит наверху. Полагаю, она скончалась около того времени, пока я пыталась привести дочь в чувство».
«Вы точно помните слова мисс Доус? Вы уверены, что она сказала: „Я все потеряла“?»
«Да».
«Что она имела в виду? Как вы поняли эти ее слова?»
«Да никак. Тогда я была слишком встревожена состоянием своей дочери, чтобы обратить на них внимание. Но теперь-то я прекрасно все понимаю. Мисс Доус имела в виду, что Маделина разрушила ее планы. Она замышляла сделать мою дочь своей близкой подругой и вытянуть из нее все деньги до последнего цента. Но могла ли она осуществить задуманное теперь, когда у Маделины произошло столь тяжелое обострение болезни, миссис Бринк умерла, а вдобавок…»
Далее следовало еще несколько вопросов и ответов, которые я не стала переписывать. Все это опубликовано в одном выпуске газеты; а в следующем номере, вышедшем через неделю, содержится репортаж о допросе самой пострадавшей, мисс Маделины Сильвестр. Ей трижды пытаются задать первый вопрос, и каждый раз она разражается рыданиями. Миссис Сильвестр не вызывает у меня особой приязни: она напоминает мою мать. Но вот дочь мне просто отвратительна: она напоминает меня.