Неужели это правда? – спросила я. Неужели за пределами тюрьмы у нее нет никого, кому небезразличны ее страдания здесь? Несколько секунд Доус пристально смотрела на меня, и я уже подумала, что сейчас в ней опять взыграет гордость. Однако потом она ответила, что у нее много друзей.
Друзья-духи, конечно. Она говорила мне про них. Но ведь должны же быть и другие, из прежней жизни на воле, которые тоскуют по ней?
Доус снова пожала плечами и промолчала.
– Разве у вас нет родных?
У нее есть тетушка-дух, которая иногда ее навещает, последовал ответ.
– Ну а живых друзей совсем нет, что ли?
Тут в ней, похоже, все-таки слегка взыграла гордость. А сколько моих друзей, интересно знать, стало бы навещать меня, попади я в тюрьму? Может, на воле она вращалась и не в самом благородном обществе, но уж во всяком случае не в мире «воров и проституток», как многие здешние женщины. А кроме того, она решительно не желает, чтобы ее видели в подобном месте. Ей предпочтительнее общаться с духами, нежели с людьми, которые лишь посмеялись над ней в ее «беде».
Последнее слово показалось мне тщательно выбранным. И я тотчас невольно вспомнила другие слова, написанные на табличке у входа в камеру: «Мошенничество и телесное насилие». Некоторые арестантки, которых я навещаю, находят утешение в возможности рассказать о своих преступлениях, осторожно заметила я.
– И вы хотите, чтобы я рассказала о своем? – быстро спросила она. – Пожалуйста, почему бы и нет? Разве только преступления-то никакого не было!
– А что было?
Доус потрясла головой:
– Была глупая девушка, которая страшно испугалась, увидев духа, и еще одна пожилая дама, которая страшно испугалась, увидев девушку, ну и умерла от потрясения. А вину за все возложили на меня…
Это я уже знала от мисс Крейвен. Почему же девушка испугалась? – спросила я. После небольшой заминки Доус ответила, что дух начал «грубиянничать», – именно такое слово и употребила. Дух начал грубиянничать, девушка грянулась на пол в нервическом припадке, а пожилая дама, миссис Бринк, увидев сие зрелище, испытала столь сильное потрясение…
– Оказалось, у нее была сердечная слабость, о чем я понятия не имела. Она лишилась чувств, а немного погодя умерла. Мы с ней дружили. Во все время суда никто об этом даже не вспомнил. Они поставили своей целью найти причину случившегося, какую-нибудь понятную для них причину. Мать девушки показала, что здоровью дочери был нанесен тяжелый вред, как и здоровью бедной миссис Бринк, и тогда всю вину приписали мне.
– Хотя на самом деле виноват был… э-э… дух-грубиян?