А потом сказала:
– Селина и Аврора. Как хорошо они смотрятся! Точно ангельские имена, верно?
Вокруг вдруг сделалось очень тихо. Откуда-то издалека донесся грохот решетки, лязг засова, потом послышался хруст песка под форменными башмаками, постепенно приближающийся. Я неловким движением забрала ручку обратно, случайно коснувшись пальцев Доус.
– Боюсь, я вас утомила, – отрывисто произнесла я.
– О, вовсе нет!
– И все же да, полагаю. – Я встала и опасливо подошла к решетке. Коридор за ней был пуст. – Миссис Джелф! – громко позвала я, и из какой-то дальней камеры тотчас донесся отклик:
– Одну минуточку, мисс!
Затем я повернулась и – поскольку поблизости не было никого, кто мог бы нас увидеть или услышать, – протянула руку:
– Ну, до свидания, Селина.
Она вложила свои пальцы в мою ладонь и улыбнулась.
– До свидания, Аврора, – шепотом выдохнула она в холодный воздух камеры, и на один долгий миг это слово зависло белым прозрачным облачком у ее губ.
Отняв руку, я уже собралась опять повернуться к решетке, но тут вдруг заметила, что взгляд Доус утратил прежнее простодушное выражение.
– Что такое? – спросила я.
– Вы о чем, Аврора?
– Почему вы загадочно улыбаетесь?
– Разве я улыбаюсь загадочно?
– Вы сами знаете. Так в чем же дело?
Немного помявшись, Доус сказала:
– Просто вы очень уж гордая. Мы сегодня столько говорили о духах, но вы…
– Но я – что?
Неожиданно Доус снова развеселилась – и вместо ответа лишь потрясла головой и рассмеялась.
– Дайте мне вашу ручку еще на минутку, – наконец потребовала она и, прежде чем я успела открыть рот, сама выхватила ее у меня, подскочила к столу и принялась торопливо строчить в блокноте.
В коридоре уже раздавались шаги миссис Джелф.
– Скорее! – лихорадочно прошептала я, ибо сердце мое забилось столь сильно, что ткань платья на груди подрагивала, точно кожа на барабане.
Но Доус только улыбнулась и продолжала писать. Шаги все приближались, сердце мое колотилось все чаще… но вот наконец блокнот закрыт, ручка завинчена колпачком и возвращена мне, а за решеткой появилась миссис Джелф. Ее темные глаза – по обыкновению, быстро и беспокойно – обшарили камеру, но теперь там нечего было видеть – кроме разве что моей трепещущей груди, которую, впрочем, я прикрыла плащом, пока надзирательница отпирала замок и распахивала решетку. Доус уже отступила на меня на пару шагов. Она сложила руки на фартуке и наклонила голову, нисколько не улыбаясь.
– До свидания, мисс Прайер, – только и промолвила она.
Я коротко кивнула ей, вышла из камеры и, не произнося ни слова, двинулась по коридору следом за миссис Джелф.