– Нет, тут все дело в конструкции поплавка под корпусом нашего «гуся», – покачал головой Лефтер. – А ты прав, Винс! С рулями высоты действительно что-то не то! Штурвал словно кто-то держал, а потом неожиданно отпустил – так, что я едва не испугался за целость тросов! Неужели это от той проклятой блевотины?
– Может, есть смысл вернуться, командир?
Лефтер подумал. Самолет привычно набирал высоту, и штурвалу вроде больше ничего не мешало. Чтобы проверить это, командир осторожно увеличил угол подъема, и самолет отреагировал должным образом.
– Ладно, долетим! – решил он. – А когда передадим проклятый ящик на «Канзас», попросим флотских механиков поглядеть – что там и как. Винс, возьми синоптические карты и наложи на них наш маршрут так, чтобы мы не слишком забрались в «огород» к русским! Парни мне говорили, что на юге Сахалина у них зениток больше, чем немцы в свое время понатыкали в Нормандии.
Райан кивнул, разместил сложенную карту на откидном столике, и, вооружившись циркулем и линейкой, принялся за расчеты. Закончив, он передал карту командиру.
– После Хоккайдо меняй курс на один-восемь-ноль. Когда почувствуем тряску, поймем, что циклон по правому борту совсем рядом – и возвращайся на прежний курс. Придется идти по самому краешку, Арчи! Между русскими зенитками и фронтом циклона. Слушай, командир, а может, Башня Ниигаты даст нам коды опознания русских «свой-чужой»? Мы ведь все-таки союзники, черт побери!
– Если бы русские раздавали свои коды всем желающим, я бы получил их в нашем штабе, – мрачно покачал головой Лефтер. – Мне там внятно объяснили, что в принципе получить от русских разовые коды можно – однако согласование занимает чертову уйму времени. Как раз столько, чтобы «Канзас» успел пересечь половину Тихого океана. Так что не дрейфь, старина! Если русские начнут палить или поднимут свои истребители, я тут же делаю разворот вправо и уйду прямо в зубы циклону!
– И я вместе с тобой, – буркнул второй лейтенант, доставая портсигар. – Не возражаешь против вирджинского табачка, Арчи?
– При условии, что прежде ты займешься кофе, напарник. Электрическая кофеварка в камбузном ящичке, между кабиной и салоном…
Следующие полтора часа полета прошли в обменах короткими репликами между летчиками. Набрав рекомендованную высоту, Лефтер включил автопилот и снова углубился в синоптические карты, изредка поглядывая в иллюминатор. «Грумман» шел в нижней границе сплошной облачности, на высоте около 10 000 футов. В редких разрывах облаков внизу была видна всхолмленная земля, расчерченная прямоугольниками небольших полей. Пилоты обратили внимание, что по мере продвижения на север снежные пятна на земле становились все обширнее, сливались, а порой белое безжизненное пространство всплошную покрывало землю на много миль вокруг.