Курение «травки» было в их среде вполне распространенным явлением, — как чистка зубов для цивилизованного человека. Один такой, обкурившийся до чертиков, забрёл как-то на 22-ю верхнюю, как его туда занесло, никто не мог понять…
У артскладов на посту, при въезде на заставу, стоял недавно прибывший из Союза «молодой». Когда церандоевец с автоматом ввалился в казарму с готовящимися к отбою бойцами, и уселся на ближайшую из нижних двухъярусных кроватей, — никто не понял, откуда взялся этот «дяденька». Отобрали автомат, настучали по башке, — обкуренный, что называется, в хлам, — сам не понял, как он здесь оказался…
Молодого потом спросили: «Как ты мог его пропустить? Почему не стрелял? А если бы он в угаре всех в казарме покосил?..» А тот отвечает: «Как живого человека убить? — Страшно…»
Понятия, как принято в армии среди солдат срочной службы, — «молодой», «дембель» — здесь были весьма условны и размыты. Дедовщины в тех жестких формах, которая бывает в некоторых подразделениях, — здесь не могло быть по определению — война, и завтра, возможно, придётся стоять спиной к спине в бою…
Все примеры «неуставщины» на 22-й верхней сводились, в основном, к физическим нагрузкам, да приобретению боевого опыта, которые, в конечном итоге, шли на пользу молодому бойцу. Приехавший на 22-ю верхнюю по делам Порядин, будучи ещё молодым бойцом, заскочил навестить товарища по учебке механика-водителя Марата Усманова. Командир отделения артиллеристов спросил: «Гранаты кидать умеете?» — Оба пожали плечами. — «Пойдём, — научу!»
Вышли за укрепления, ближе к обрыву. Сержант показал, что нужно делать, и куда кидать, — попасть в скалу на краю обрыва. Усманов приводит гранату в боевое положение, кидает в скалу, — граната отлетает под ноги стоявшим. Сержант молниеносно укладывает молодых носом вниз и сбрасывает пинком гранату в пропасть, — взрыв прозвучал почти сразу. Порядин в точности повторяет ситуацию, — снова сержанту пришлось действовать, не раздумывая. Отругав нерадивых учеников, сержант решил первый урок на этом этапе закончить.
*****
Перестук колёс должен был убаюкивать, а ему не спалось… Щемящее чувство скорой встречи с родными местами вдруг затопило сердце, так, что стало трудно дышать. Перебирая дома когда-то старые фотографии после смерти мамы, — отец ушел из жизни раньше, — он нашел свою, в новенькой форме свежеиспеченного лейтенанта. На обратной стороне маминой рукой было написано: «Быть тебе генералом!»
Генералом он не стал, — не умел прогнуться и промолчать в нужный момент, не вписался в карьерные игры мирного времени… Для Витебской 103-й воздушно-десантной дивизии война не закончилась с выводом из Афгана, — был ещё далеко не мирный период на советско-иранской границе, были и другие боевые задачи. Там, на границе, не сдержавшись, после возвращения с боевого задания, далеко послал приехавшего с проверкой высокого начальника, — так начались служебные проблемы. Боевой офицер с безупречным послужным списком, удостоенный высоких наград, стал неудобен и неугоден в мирной жизни. Его несколько раз пытались исключить из партии, так и не сумев найти веских оснований… Основание для увольнения из армии он принёс сам, — им стало заключение врачей. Такие, как он, прошедшие войну, дающие оценки происходящему с позиций справедливости, — для многих стали непонятны, на них взирали с недоумением: неужели нельзя быть проще и снисходительнее? — не война же…