А муж этой бедняжки наемником был, охранял обозы от бандитов. Вот и сгинул недавно в Микении. Наемник — работа, конечно, нужная и денежная, но уж больно опасная. Кому, как не Грону знать об этом. И его хоть озолоти — он в эту ашеву Микению больше ни ногой! Раз там погнался за хорошим наваром, так только чудом в живых и остался. А половина его охраны полегла. Так что дело известное…
— Если я не попаду в Минэй — всхлипнула вдовушка — родственники мужа быстро приберут к рукам купленный им недавно дом, детей-то мы с ним родить не успели. И не докажешь потом никому, что в покупку дома и мое приданое было вложено.
— Сочувствую девонька, но помочь ничем не могу! Все равно тебя головорезы на границе не пропустят, у них с этим строго. Раз ты не родилась в нашем княжестве и никогда не жила в нем, то ходу тебе туда сейчас нет. С мужем тебя бы пустили, а теперь, когда он умер, даже надеяться не на что. Жди, когда князь чужакам въезд разрешит. Но это, похоже, не скоро случится. Война у нас с восточниками, и уже какой месяц…
Тонкие девичьи плечи поникли, и бедняжка растерянно опустилась на скамью.
— Тогда мне лучше сразу в реке утопиться, чем побираться и в нищете жить.
— Да, что ты такое удумала?!! — возмутился купец — Разве ж так можно? Ты молодая, здоровая, у тебя вся жизнь еще впереди!
— Брат меня назад все равно не примет, раз приданое свое не сберегла. Им со снохой приживалка не нужна, своих детей пятеро, один меньше другого. А чем шлюхой стать на постоялом дворе, так лучше сразу в петлю. Видно судьба у меня такая горькая…
Несчастная дотронулась до заскорузлой руки купца и нежно погладила ее, прощаясь.
— Спасибо, что поговорили со мной и нашли для чужачки доброе слово. Пусть Единый наградит вас за вашу доброту. А мне надеяться больше не на что, и не на кого…
Девушка встала, из-за стола, печально кивнула ему и медленно побрела по проходу между столами. На мгновенье Грону показалось, что это уходит, сгорбившись, его младшенькая — любимица Ранса. И сердце отозвалось такой болью, что аж дыханье перехватило. Нет, если с ней что случится, он себе до конца жизни этого не простит. Так и будут ему снится синие глаза, наполненные слезами, и служить вечным немым укором.
— Эй, подожди… как хоть тебя зовут…?
Девушка замерла и медленно обернулась — …Лотта. Меня зовут Лотта, господин купец.
— Ты вот что Лотта… подожди, милая, с жизнью прощаться. Мой обоз уходит в сторону перевала завтра на рассвете, сумеешь изобразить мою племянницу Рози?
В ответ на его предложение на бледном личике расцвела радостная улыбка…