Родилась я вместе со своими братьями и сестрами весной. В помете нас было шестеро, и все крупные и активные, что является нормой для такой благородной породы, как доберман.
Да, я была маленьким доберманчиком, активно изучающим окружающее пространство, заполняя свой мозг новыми нейронными связями, пока со своими правилами не вмешивалась мамка.
К сожалению, она не успела научить нас всему, что необходимо знать настоящему доберману, потому что в возрасте полутора месяцев нас всех забрал новый человек.
Нам провели повторную процедуру обрезания хвоста, уменьшив его еще на пару позвонков. После чего оставшиеся обрубки были зашиты нитками. Было не столько больно, сколько страшно. Ведь мы уже знали эту процедуру, а потому, как только в наш маленький, уже до того обрезанный хвостик вошла иголка от шприца, все было понятно.
Вы можете спросить, зачем два раза резать хвосты? Мы не знали, зачем это нужно даже один раз! Но для людей очень важно соблюсти какие-то непонятные нормы, чтобы мы выглядели более презентабельно.
В первый раз нам попался горе-хирург, который не знал, сколько позвонков в хвосте необходимо оставить, чтобы он, хвост, был не как у спаниеля, а как у величественного добермана. Поэтому процедуру пришлось повторять.
Так же в тот страшный второй раз нам подрезали еще и уши.
Да, наши большие висячие ушки были срезаны почти полностью, остались какие-то мизерные клочки.
Именно это у вас, людей, считается эталоном красоты, от которого уже все цивилизованные страны давно отказались. Но мы родились в России, где гуманизм приобретал какую-то искаженную форму.
Итак, наши хвосты и уши были отрезаны, а мы благополучно заключены в клетку, где нам предстояло сидеть весь день. Выпускали нас оттуда только утром и вечером на час, чтобы мы поиграли и побегали по комнате, пока новый человек мыл нашу за день загаженную клетку.
Стоит ли рассказывать, что ни о каком приучению к туалету речи быть не могло? Да и других норм поведения нам не преподавали. Единственное, чему мы могли самостоятельно обучиться, это взаимодействию в своей стае.
Клетка была мала для нас шестерых, поэтому приходилось биться за кусок места и право на отдых.
Мы были окутаны одним несчастьем — заточением без права на побег.