Вернувшись в деревню, охотник прямиком пошел к Фролу Ненашеву и рассказал ему обо всем.
— Объявился, значит, змееныш, — сказал Фрол, имея в виду Яшку. — Отец каку неделю хворает из-за него, а он как пакостил, так и пакостит. А второй, говоришь, чернявый?
— Как есть цыган, — подтвердил охотник.
— Ну, стал быть, тот, которого по лету ловили. Яшка-то, видать, у него притулился.
— Дак что делать-то будем, Фрол? Так и спустим Яшке похабство?
— Знамо, что нет. Пужнем из тайги, чтоб и духу его не было. Завтра соберем наших да покалякаем.
Чтобы не пошли ненужные слухи, собрались за деревней, в лесу. Узнав новость, охотники загалдели, перебивая друг друга и требуя наказать Яшку по всей строгости. Фрол, ставший в отсутствие заболевшего Маркела вроде как главным, утихомирил мужиков.
— Чего орете-то? Для того и собрались, чтоб сообча решить все. Припугнем Яшку, не сумлевайтесь.
— Как припугнем-то?
— Дак просто — ружье отымем и выгоним из тайги, пускай куды хошь идет.
Но горячие головы не согласились с таким решением, кричали, что с Яшкой надо поступить по дедовским законам — пристрелить, как бешеную собаку.
— Да вы что, мужики, — урезонивал Фрол особо ретивых, — чай, не в старое время живем. Яшка, само собой, паршивая овца, дак сосунок ишшо.
— Охо-хо, сосунок! Такому сосунку палец в рот не клади, всю руку отхватит!
Но Фрол настоял на своем, сказав несогласным: кричите невесть что, а о Маркеле-то подумали? Хотите совсем доконать человека?
Это подействовало сильнее всяких уговоров. Слишком сильно было уважение к Маркелу, и никто не решился что-либо возразить Фролу. А потому постановили: Яшку разоружить и прогнать из тайги, а будет противиться — накостылять по шее. Тут же назначили и надежных исполнителей, руководить которыми вызвался Фрол. Вызвался не без дальнего прицела: хорошо зная Яшку, опасался, что тот просто так не дастся, и тогда охотники тоже не будут цацкаться. Возглавив же дело, Фрол рассчитывал обойтись без крови.
Словом, ловушка для Яшки и Кости была приготовлена, и они шли в нее, как идет по знакомой тропе зверь, не чуящий, что на пути его ждет ловко замаскированная яма, в которую он скоро свалится.
…Расположившись на старом месте, Яшка с Костей сели перекурить. Обоих мучило похмелье, появившиеся деньги не давали им покоя, и они пили каждый день, всякий раз давая себе слово, что сегодняшняя бутылка — последняя. Утром они поправились остатками, но разве это спасение — полстакана на двоих, голова трещала, и Яшка решил немного поспать, благо до вечера было еще далеко. Повесив берданку на сук, он кинул под голову мешок и лег. Костя, давно мечтавший об этом же, но боявшийся своим признанием разозлить Яшку, с удовольствием приткнулся ему под бок, и скоро оба засопели, пригретые неярким осенним солнцем.