Но особенно интересовали Денисова те трое, которых лесничий назвал своими друзьями.
Что за человек сам лесничий — об этом Денисов уже имел представление. Барин. Любит загребать жар чужими руками. Ну а дружки-приятели? Такие же или подушевнее? Небось такие же, иначе не сошлись бы. Свой свояка видит издалека.
И чем дольше присматривался Денисов к товарищам лесничего, тем крепче уверялся в мысли: одного поля ягодки. Вон как возчиков гоняют — то подай, это принеси. С Федотычем не так, знают, что от Федотыча все зависит, может, и жизнь, вот и стелют помягче.
Денисов впервые видел этих людей и ничего не знал о них, однако сразу определил: эти не воевали. Фронтовиков он узнавал с одного взгляда. Фронтовики держались просто, героями себя не выставляли и другими не помыкали. А эти только и знают, что строгость на себя напускать. Дескать, нам по-другому нельзя, мы из другого теста.
Он вспомнил своих фронтовых командиров. Тоже были строгие люди, но ведь по делу, а не просто так. И за солдат не прятались. Разве ж мог сказать, к примеру, взводный: ты, Денисов, сходи посмотри, как там немцы, а я в блиндаже посижу? Да если б было нужно, он вместе с Денисовым на брюхе все бы облазил, не как этот лесничий. Видать, всю войну на броне просидел. И дружки его тоже. Бабами командовали. А теперь пузырятся…
Настроения у Денисова, хоть и выпил, не было. Он уже раскаивался в своей затее с медведем. На кой черт брякнул про берлогу? Тесу захотел! Да не будет он просить у них никакого тесу! По мордам видно: не дадут. И нечего лишний раз кланяться, жил без тесу и проживет. А веранду из жердей сделает, в лесу их сколько хочешь валяется… Эх, не ходить бы завтра ни к какой берлоге. Только никуда уж не денешься, все на мази уже. Хочешь не хочешь, придется вести, показывать…
От этих невеселых размышлений Денисова оторвал Федотыч. Он подсел к нему и стал расспрашивать о берлоге — где устроился медведь, в какой чаще и как лежит — под выворотнем или просто в яме. В яме, ответил Денисов. А сверху ямы хворосту навалил. Вот то-то и оно, сказал Федотыч. Хуже нет, когда медведь лежит так, — не знаешь, с какой стороны выскочит, когда поднимать станешь. Иной раз из лаза ждешь, а он, чалдон окаянный, крышу проломит да и выбросится. И уж тут шутки плохи: в момент надо поймать на мушку или взять на рогатину. А то подомнет, и оглянуться не успеешь. Ну да ничего, успокоил Денисова Федотыч. Путо он захватил, поставят путо на крайний случай. Если медведь через крышу полезет. А через лаз — тут его аккурат и стрелять надо или брать на рогатину.