— Ну, Алексей, божий человек, теперь у тебя полная комплекция! — засмеялся Федотыч. — Мерин, коза, собака, а тут ишшо и ведмедь!
— Что и говорить — Ноев ковчег! — улыбнулся и лесничий. — Всякой твари по паре.
Денисов делал вид, что принимает шутки, но в душе был озабочен. Медвежонок, притихнув поначалу за пазухой, теперь завозился и запищал — видно, хотел есть, и Денисов чувствовал, как он тыркается носом туда и сюда, напрасно отыскивая материнские соски.
Затыркаешься, подумал Денисов. Кто его знает, когда в последний-то раз ел? Они здесь уже больше часа волокитятся и еще столько же проваландаются. Пока шкуру снимут, пока тушу разрубят. А еще назад идти. Тут час, там два — вот и получается, что полдня без молока сосунок-то. Как бы не окачурился, слабенький еще совсем… А с другой стороны, чего Денисову-то здесь зря околачиваться, время терять? Федотыч с возчиками и без него со всем управятся, да и остальные помогут, не развалятся. Так что надо двигать домой и покормить медвежонка.
Федотыч вполне согласился с Денисовым.
— Знамо, иди! Без тебя все сделаем. А ты там печку заодно пошуруй, штоб нам с мороза погреться.
Всю дорогу до дому Денисов нажимал, как мог, но без палок да на таких лыжах, как у него, шибко не разбежишься. Гробы, а не лыжи. И он весь испереживался и то и дело шарил за пазухой — как там медвежонок, живой еще? А дома мигом растопил печку, принес из погреба молока. Подогрел его в миске и только тогда спохватился: а кормить-то как? На бутылку-то соску надо, а где она? Давно уже никого не кормил из соски. Может, сунуть мордочкой в миску, авось разнюхает?
Денисов так и сделал, но медвежонок не понимал ничего, крутился в руках, как юла, а когда Денисов окунул его в миску поглубже, несмышленыш чуть не захлебнулся. Тогда Денисов, повернув медвежонка брюшком кверху и крепко держа его одной рукой, другой попробовал кормить сосунка с ложки. Но медвежонок отворачивался от нее и дергался так, что молоко проливалось.
Весь вывозившись, Денисов впал в отчаяние. Вот наказание-то! И еда есть, а поди-ка накорми!
Положив медвежонка на пол, Денисов сидел над ним, не зная, что делать. Бросить все и бежать в село за соской? Далеко. Пёхом — часа три в оба конца, и даже на лошади не быстрее, дорога-то не наезжена. Кто ж ее наездит, когда живешь тут сыч сычом, дай бог, раз в месяц на люди показываешься. Да хоть бы и была дорога, все равно не уйдешь из дому: охотники с часу на час вернутся. Ничего себе, скажут, хозяин! Из леса удрал, никого не дождавшись, а теперь и вовсе скрылся. Нет, не по-людски получится. Но с этим-то как, с медвежонком-то? Ведь сдохнет же!