Вот брат твой!.. (Воробьев) - страница 55
Наконец Белун перестал рыть и залез в яму, но все время крутился в ней, показывая то бок, то спину.
Дурачок, засмеялся Денисов, накрыться-то нечем!
Белуну требовалось помочь, и Денисов оделся и вышел на улицу, чтобы натаскать под березу лапника и хворосту и накрыть яму. А что, думал он, накрою, и пусть спит себе, раз хочет. Сниму цепь, и будет не хуже, чем в лесу. Даже лучше — тревожить никто не будет. А то получится как с матерью.
Через полчаса все было готово, под березой лежала куча хвороста и лапника, и Белун с интересом обнюхивал ее, как бы соображая, с какой стороны за нее взяться.
— Давай помогу для начала, — сказал Денисов и стал устилать лапником дно ямы. Но Белун не обратил на это никакого внимания. Он рылся в куче с таким видом, будто в ней было запрятано что-то такое, без чего он не мог обойтись.
— Да что в ней рыться-то? — не выдержал Денисов. — Куча как куча, хворост наверх пойдет, а лапник на постель. Лучше подключайся, чем воду в ступе толочь.
Однако и в этот раз Белун не отозвался на призыв, и Денисов бросил всякую возню. Пускай сам заботится, а то сделаешь, а он и не ляжет в эту, возьмет да и еще одну выкопает.
Оставив все как есть, Денисов ушел в дом, уведя с собой и Найду, чтоб не мешала Белуну, если тот надумает заняться делом. Можно было и полежать, отдохнуть немного — кучу-то вон какую натаскал, но Денисова разбирало любопытство: будет Белун делать берлогу, или на него просто стих накатил и ни о чем таком он и не думал?
Сев у окна, Денисов принялся ждать, чем же все кончится. И только тут сообразил, что Белун-то не дурак, яму вырыл не где придется, а на солнечной стороне. Значит, ляжет, раз до такого додумался. А что уж он там нюхает да роется — об этом он один знает. Ничего, пороется-пороется, за ум возьмется.
И действительно. Словно решив какую-то мучившую его проблему, Белун оставил кучу в покое и обследовал ветки, настланные Денисовым на дно ямы. Некоторые почему-то выкинул, остальные оставил и тут же стал носить в яму ветки из кучи. Денисов качал головой: ну надо ж, какой дьяволенок, никто не учил, а все правильно делает! Хворост-то небось не кладет на дно, ветки выбирает, чтоб помягче. А уж старается-то, старается, язык индо высунул!
Но скоро Денисов заметил какую-то заминку в медвежьей работе, что-то задерживало ее, но нельзя было понять, что именно. И, только присмотревшись как следует ко всему, Денисов понял: цепь. Забыл снять с Белуна цепь. А с ней какая уж работа, с ней он как варнак каторжный — куда он, туда и она.
Денисов вышел и снял с Белуна ошейник.