На следующий день мы оставили прекрасную реку Сухону. Чудесные дни охоты на ней остались в памяти.
…Осень стояла длинная и хмурая, но к декабрю установилась настоящая русская зима. Зверь к этому времени выцвел. Мех его стал полноценным. Словом, пришла лучшая пора для охоты по белке с лайкой. И на этот раз Увар Ефимович не задолил с приглашением побелковать. Я с радостью принял его. Ведь разве усидишь в такую пору в городе, когда есть время. И вот мы в лесной деревеньке. Остановились у знакомых моего спутника. Скоротав длинную, зимнюю ночь, спешим в лес. Злой ветер кружит и пригоршнями бросает в лицо снег. Идти тяжело. Лыжи вязнут в снегу, и только Армас не замечает непогоды и глубокого снега. Увязая в снегу, но задрав высоко голову, он спорым скоком спешит к лесу. В крупном лесу тихо. Собака идет на осмысленном поиске. Но вот она сбавляет ход, принюхивается и переходит на круги. Мы спешим к ней и видим припорошенные снегом утренние следы белки. Армас идет по ним и дойдя до ели, прыгает около нее, стараясь перевидеть затаившегося зверька. Потом он старательно прислушивается, тянет носом воздух и, убедившись, что белка здесь, встает на задние лапы и весело лает.
Мы подходим к собаке, но Армас тут же меняет позицию, переходит на противоположную сторону.
— Вишь, хитрюга, — тихо говорит Каидаков. Сам решил следить зверюшку оттуда, а это место поручил нам. Соображает рыжий бес. И оставшись весьма довольным своим другом, он весело подмигивает мне. Мы до боли в глазах напрягаем зрение, чтобы увидеть белку, но все напрасно.
Увар Ефимыч достает охотничий топор и обухом бьет по дереву. Потревоженная стуком белка шевельнулась и этим выдала себя. Мы увидели ее распластавшейся на толстом суку. Я вскидываю ружье, но в начале после выстрела валятся срубленные дробью ветки, а за ними, переваливаясь с сучка на сучок падает белка. Армас вежливо берет еще живого зверька, прикусывает его и кладет к ногам. Я поднимаю этот первый зимний трофей. Отряхиваю от снега и любуюсь голубизной пушистого меха.
К полудню погода изменилась. Ветер стих и сквозь мутные облака показалось холодное солнце. От его лучей припудренные снегом деревья заискрились разными самоцветами.
Сейчас белка вышла на жировку, и работать собаке стало легче. Мы углубляемся все дальше и дальше. Кругом лес, и мне кажется, ему нет конца и края. Меня начинает тревожить незнакомая местность, тем более с собой нет компаса, но Кандаков заверяет, что места эти ему знакомы. Добыто уже более двадцати зверьков, пора и домой, но неутомимый Армас неожиданно берет с земли свежий куний след и с веселым лаем гонит зверя низом. Мы спешим тонной тропой. Иногда срезаем направление. Встречаем растерзанного на снегу рябчика — это пировала куница, и опять спешим на голос собаки. Чувствуя опасность, куница обрывает след на снегу. Мы видим, как она сильным взмахом вскочила на дерево и пошла верхом. Это она, наверное, хотела сбить Армаса, ускользнуть от него, но не тут-то было. Он по-прежнему весело продолжает погоню. Местами он кружит в группе старых деревьев, идет буреломом, в таких условиях тяжело работать лайке, но и здесь рыжий преследователь не дает зверю спуска.