Уже вечерело, когда на краю лесной поляны уставший зверек допустил ошибку. Он задержался в кроне отдельно стоявшей ели. А умный карел, воспользовавшись оплошностью зверя, взял его зрением. Мы слышим его победный лай, бросаем лыжи и спешим к долгожданному месту.
В вершине дерева затаившаяся куница пристально смотрит за своим противником. Мне видно ее. Вот она делает движение готовая к прыжку вниз, но не рискует. Ведь здесь на снегу ее тут же сомнет Армас. Кандаков не стреляет, боится промазать: у него слабое зрение. Я вскидываю ружье, быстро беру на мушку белое на груди жабо и смотрю, как после выстрела, цепляясь за сучки, зверек падает вниз. Армас мертвую куницу ловит на лету все еще, наверное, боясь, чтобы не сбежала. Встряхивает, и только придя к убеждению, что теперь она бессильна, кладет на снег. Я беру эту коричневую с бронзовым отливом красавицу, поднимаю вверх и любуюсь, как нежный ветерок шевелит пушистый мех. В награду за тяжелый труд даю Армасу кусок сахара.
Пора на привал. После удачной охоты хочется отдохнуть и за лениво шумевшим самоваром поделиться впечатлениями. Чтобы не заблудиться, я предлагаю держаться старого следа, но Кандаков не соглашается. Заверяет, что выведет по прямой. Он первым тропит лыжню, я скольжу за ним, а сзади идет Армас. Он устал.
…Идем больше часа, но каких-либо примет близкого жилья нет. В наступающих сумерках уже тускнеют очертания предметов, появляются бледные звезды. Моя тревога очевидно передается Армасу. Вначале он тихо скулит. Потом взлаивает, как бы высказывая неудовольствие, обиду. Пытается бежать в сторону, возвращается и так несколько раз. Объятые тревогой, мы не придаем значения беспокойству лайки и продолжаем путь. Обидевшись на наше безразличное отношение или по каким-либо другим причинам, Армас оставляет нас и скрывается в лесной глуши.
Проходит минут двадцать, мы свистим, маним голосом, стреляем, но собаки нет. Кругом стоит зимняя тишина. Наконец, Кандаков признает, что заблудились…
Ночь надвигается. Показалась бледная луна и, как огромный фонарь, осветила вселенную. Потом она медленно плывет над вершинами заснеженного леса. Все сковано окружающей тишиной и кажется сказочным в голубом лунном свете.
Продолжать путь бесполезно, и мы приступаем к устройству привала. Первоначально разводим костер. С ним веселее. По запаху дыма собаке легче разыскать нас.
Исчезновение собаки очень нас тревожит, и Увар Ефимыч в который раз ругает себя, что не подвязал пса вовремя, а потом, как бы оправдываясь, говорит, что такое случилось впервые.