— Ну-ка, выкладывай, раз начала, — потребовала я, вспоминая, о чём это я её просила, мысли мои, были заняты другим.
— Ну, так ты просила, я и говорю…
— Тань, не тяни, говори уже.
Она опять заёрзала на стуле, делая вид, что поудобней устраивается.
— В общем, я тут узнала, что работник, которого нанял Вильем Кейн, присматривать за его домом, вернулся в деревню.
— И? — не понимая, что это должно означать, спросила я.
— Что «И», Наталья, не понимаешь что ли?
Я отрицательно замотала головой.
— Это значит, Наталья, что хозяин дома вернулся, или кто-то из его родственников.
— Ты уверена?! — сердце тревожно забилось.
— Была бы не уверена, не говорила, — обиженно сказала она. — Работник этот, как неделю уже в деревне живёт, а до этого он ни ногой из лесничего дома. Понимаешь?
— Танька, чего же ты раньше молчала? — с укором посмотрела я на подругу.
— А я и сама не знала, это Саня упомянул его вчера в разговоре, ну а я его расспросила поподробней, и оказалось, что он уже неделю в деревне.
Все эмоции смешались во мне: и горечь утраты по бабушке, и радость предстоящей встречи с кем-нибудь из Кейнов. Я сразу решила для себя, что после похорон я остаюсь в деревне. А вот способ, как добраться до дома Вильема, я была уверена, что найду.
— Наташ, Наташ! — подруга потрясла меня за плечо, — тебе плохо? Может водички?
— Да, налей, пожалуйста. Не беспокойся, сейчас пройдёт, эмоции нахлынули просто.
— Зря я наверно сказала тебе, сейчас тебе не…
— Тань, всё нормально, ты молодец, спасибо тебе, — выпив воды, я почувствовала себя лучше.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Я остаюсь здесь, по крайней мере, на неделю, а там видно будет.
— Ты собираешься поехать туда? — обеспокоенно спросила подруга.
— Да, Тань, я поеду туда, только на чём, я ещё не знаю.
— Наталья, зима, холодно, не советую ехать. Да и на чём ты доберёшься туда, дорогу снегом засыпало.
— Но ведь работник Вильема вернулся как-то? — рассудила я.
— Скажешь тоже, «как»? Он на лошади вернулся, а ты-то, как доберёшься? — уставилась она на меня.
— Танька, ты просто молодец! — обняла я подругу.
Она захлопала глазами, ничего не понимая.
— Тань, на лошади, вот именно, на ней я и доберусь!
— Где ты возьмёшь лошадь?
— Найду, не переживай, в лепёшку разобьюсь, а найду.
Бабушку хоронили на следующий день, на улице быстро стемнело, и похороны пришлось отложить. Бабуля лежала в гробу, оббитым синей тканью, и казалось, что она просто спит. Лицо у неё было таким же добрым, как и при жизни. На кладбище, когда начали прощаться с покойной, я наклонилась к ней и прошептала: