Я представляла Эмиля, сидящего возле камина в доме Вильема, попивая горячий кофе, и не подозревающего, что всего в пяти километрах от него, замерзает в лесу, среди волков, его любимая Наташа, которую он пережил, сам того не желая.
«Почувствует ли Эмиль, что меня больше нет? И долго ли сам проживёт после моей гибели?». Время для меня остановилось, мне казалось, что я лежу в этом лесу уже вечность! Мне хотелось побыстрее умереть, чтобы не чувствовать эту нестерпимую боль в ногах, которая стала разливаться по всему телу. Меня сильно трясло, лицо моё онемело и, пальцы на руках уже не гнулись.
— Скорей бы, скорей, — повторяла я снова и снова. И тут почувствовала, что я сильно хочу спать, глаза сами закрывались, и я поняла — что это конец. Из последних сил я старалась открыть глаза, чтобы, хотя ещё раз посмотреть в небо, и увидеть в нём высоко летящую птицу. Мысли стали путаться, а деревья расплываться перед глазами. Я большим усилием воли ещё раз открыла глаза, наверно последний, и увидела нечёткую фигуру всадника на коне. Глаза мои тут же закрылись, которые я не смогла уже открыть, как не старалась. Я лишь почувствовала, как меня подняли и укутали во что-то большое и тёплое. Всадник легко сел на коня вместе со мной, держа меня в руках, словно я была невесомая. Я ехала, прижавшись к наезднику, от которого исходило тепло, но пошевелиться я не могла, холод внутри меня сковал всё моё тело. В полусознательном состоянии я не могла чётко анализировать ситуацию. На миг глаза мои открылись, и я увидела, как большой матёрый волк, бежит рядом с всадником. Я хотела закричать, но из моего горла вырвался только стон.
— Тихо, тихо, потерпи, скоро будем дома, — услышала я приятный мужской голос.
— Эмиль, — шептала я одними губами, но всадник на коне не реагировал на мой призыв, или просто не слышал меня.
Меня сняли с коня и занесли в дом. В лицо ударил тёплый воздух и тут же окутал всю меня, но внутри был холодный озноб, от которого я дрожала всем телом. Я застонала, когда с меня начали снимать сапоги, было такое ощущение, что их раздавило чем-то тяжёлым, я их не чувствовала, лишь боль напоминала мне, что ноги у меня ещё есть. Меня раздевали, а я пыталась открыть глаза хоть на мгновение, и когда мне это удалось, я увидела высокого мужчину со светлыми волосами, лица которого я не могла разглядеть.
Меня растирали и мяли, переворачивая со спины на живот и обратно, и после этого ноги ещё больше начинали болеть. Я стонала от боли, и еле слышно просила не трогать ноги.
— Терпи, если они тебе нужны, — ответил всё тот же голос, а потом он дал мне пить. Что-то горячее текло по моему горлу, но я не чувствовала вкуса, жадно глотая напиток. После всего этого, меня укутали во что-то тёплое и оставили в покое. Напротив меня горел огонь, я с трудом соображала.